Битва под Котлованом

Зимой 1600–1601 годов обрушились страшные бедствия на все Новгородские земли, включая и тверскую половину Бежецкой пятины, куда входила и Удомельская волость.
Летом 1601 года 70 дней непрерывно лил дождь, а на Семёнов день (1 сентября по старому стилю) ударил мороз и выпал снег. Начался голод и мор. Писцовые и дозорные книги переполнены записями о разорении деревень и целых волостей в эти годы: «в том поместье и во всей волости и около той волости верст по двадцати и по тридцати и по сороку и дольше жильцов нет ни одного человека и тем поместьям не владеет никто, густо лесом все поросло».
Верховная власть в Москве была слишком занята борьбой боярских группировок за царский трон, их уже не интересовала судьба народа, а это, вместе с голодом, только способствовало обострению и так напряженной внутренней обстановки в стране. Повсеместно начались восстания крестьян, холопов, посадских людей, казаков, что и поспособствовало появлению в 1604 году Лжедмитрия с поляками, а после него еще многих других самозванцев. Москва с 1606-­го по 1613 год находилась почти все время в осаде, и судьба Русского государства решалась на просторах провинции. Там, в бесчисленных сражениях и боях, определялась будущая судьба нашей Отчизны.
Удомельская волость с центром в Никольском погосте (ныне деревня Стан Удомельского района) стала ареной активных боевых действий, ибо с древних времен проходили по ней дороги и волоки к водным путям «из варяг в греки» по рекам Мсте, Тверце к Волге и «из варяг в арабы» к реке Мологе. Рядом с удомельским Станом находился исток реки Съежи из озера Удомля, по которой купцы «съезжали» во Мсту, а по ней доходили до озера Ильмень, на котором стоит господин Великий Новгород. Таким образом, тот, кто владел Удомельской волостью, контролировал пути к важным водным транспортным магистралям.
С началом междоусобицы большая часть помещиков Удомельской волости, дети боярские, дворяне ушли в Москву, ибо все они, в основном, были жильцами и служилыми людьми и целовали крест русскому царю. Другая часть дворян Бежецкой пятины собралась в Новгороде, но некоторые остались в вотчинах и решили затаиться и пересидеть в глухих заимках лихие дни. Причем некоторые из них, осмелев от беззакония, творившегося в стране, начали сами грабить окрестности.
К 1608 году Бежецкий Верх признал законным царем тушинского самозванца Лжедмитрия II. Однако в Удомельской волости новой власти присягать было некому, ибо она уже многие годы являлась территорией, доступной для разного рода разбоев, совершенно разоренной и обезлюдевшей. Еще в декабре 1608 года здесь зверствовали украинские казаки полковника Кернозицкого. Летом 1609 года мародерствовали по берегам рек Мсты и Съежи шайки французских и немецких дезертиров, покинувших армию генерала Делагарди. Как писал Юхан Видекинд: «На пути из­-под Твери шведские солдаты вознаграждали себя за все, даже жены и дочери крестьян были в их полном распоряжении».
Какие только военные отряды, включая и ватаги разбойников, не проходили по Удомельской волости! И все несли местному населению смерть и разорение. Крестьян убивали из-­за того, что у них могла быть лошадь, или жена, или просто кусок хлеба. Зверь и человек поменялись местами. По еще несожженным обезлюдевшим селам и деревням бродили волки и медведи, а местные жители прятались в болотах и глухих лесах.
На территории современного Удомельского городского округа в те далекие времена в море хаоса Смуты отдельным островом стояло село Липенский Котлован Белозерской половины Бежецкой пятины Новгородского уезда (ныне село Котлован). Это была дворцовая волостка, куда свозили хлеб из государевых житниц, и охраняли ее ратные люди Бежецкой пятины. Не случайно уроженец Удомельского края, боярин Лев Афанасьевич Плещеев, а в 1610 году – кравчий польского короля Сигизмунда III, сумел получить в королевской канцелярии себе во владение «в Новгородском уезде в Бежецкой пятине дворцовая волостка Липенская и рядок Боровичи с кабаком и с тамгою и с перевозом, село Осечня с деревнями…».
30 марта 1610 года Л.А. Плещеев, бывший стольник царя Василия Шуйского, а после кравчий Лжедмитрия II, а на тот день оружничий «царя» Владислава, стал хозяином самых доходных земель с центром в Липенском Котловане. Добрался он в свои поместья летом того же года, но недолго длилось его пребывание на родине. В сентябре после вступления поляков в Москву по приговору Боярской думы боярин И.М. Салтыков (друг Л.А. Плещеева) назначен воеводой в Новгород, чтобы оберегать его пределы «от немецких и воровских людей» и приводить под королевскую руку «воровские города». В помощь ему 11 октября с ратными людьми Бежецкой пятины выступил из Котлована Лев Плещеев, а 18 ноября они уже были в Новгороде.
Новгородцы обещали присягнуть королевичу Владиславу, но в 1611 году воеводу Салтыкова схватили, пытали его и по доносу об измене посадили на кол. Уже 16 июля 1611 года отряд Якоба Делагарди вступил в предместья Новгорода, а вскоре вольный город покорился шведскому королю. Был заключен договор с государством Новгородским, и власть до прибытия нового великого князя Карла Филиппа взял в свои руки генерал­лейтенант Я.П. Делагарди.
События развивались стремительно, и в Липенском Котловане жители, оставшиеся без защиты ратных людей, покорно ждали своей участи. Недобрые вести пришли очень быстро.
Военные отряды чашника В.И. Бутурлина и Л.А. Вельяминова, не желая присягать новому правительству, ушли из Новгорода на соединение с подмосковным ополчением. Но к Москве они не торопились, а начали «с тотары и с козаки грабить и мучить насмерть» Устрецкие волости. Котлованщину ждала та же участь, если бы в то же время сюда не выступили шведско­новгородские войска воевод Н.В. Вышеславцева и Э. Горна приводить к присяге «окольных погостов дворян и детей боярских к крестному целованию». Отряды Бутурлина и Вельяминова «заслышали, что воевода Никита Васильевич Вышеславцов с ратными с неметцкими людми на ряд в Боровичи пришел, и тот Василей и Левонтей с Устрецкого стану со всеми ратными людми с тотары и с казаки nошле назад, и идутчи, на Устрецком стану и в Устрецкой волости платье и лошадей у многих nограбили, и от того, государи, грабежю многие мы, сирота, оскудали». После их ухода эти места заняли шведско­новгородские вой­ска. А.А. Селин в исследовании «Никита Васильевич Вышеславцев: Новгородский служилый человек в военно­политических баталиях Смутного времени» пишет:
«Поздней осенью 1611 г. объединенное новгородско­шведское вой­ско под руководством Никиты Вышеславцева и Эверта Горна выступило на восток Новгородской земли. Поход был призван восстановить власть Новгорода над пятинами, прежде всего Деревской и Бежецкой. Ключевым пунктом этого похода стал район Липенского Котлована и Устрецкий острожек».
По Московской дороге военные отряды новгородских ратных людей и иностранных наемников шли на соединение с войсками воевод Вышеславцева и Горна в село Котлован. Однако на их пути в Коломенском погосте (ныне Вышневолоцкий район) встала небольшая крепость (острожек), занятая казаками, присягнувшими королевичу Владиславу, во главе с князем Василием Агишевичем Тюменским. Это был не простой мурза, ставший казачьим атаманом, а старый, опытный воевода – герой Ливонской войны. Князь не случайно затаился в этих местах. Еще в 1582 году в войсках, собиравшихся в поход на Прибалтику в Торжке и Вышнем Волочке, он, будучи воеводой «полку левой руки», набирал здесь людей и многие служилые дворяне Вышневолоцкого края верили ему и поддерживали.
30 ноября 1611 года произошло первое сражение между войсками Новгородского государства и Московского. Силы были не равны, и князь Тюменский отступил с Коломенского погоста. Причем «…дворецкий кн. Тюменского Ивашко был в этом бою пленен новгородцем Деревской пятины П.В. Косаковским».
В начале февраля 1612 года шведский военачальник Э. Горн со своими наемниками ушел к Новгороду, а воеводе Вышеславцеву было приказано служить с отрядом финской конницы (около 250 человек) ротмистра Франса Стрюйка. Однако, несмотря на приказ, отряды новгородских дворян и финнов действовали сами по себе, даже не утруждаясь координировать с союзниками свои действия. В феврале воевода Вышеславцев получил «грамоту от князя Одоевского и дьяков, чтобы он не возил на Котлован хлеб из государевых житниц, а с ротмистром Ф. Стрюйком жил в совете»: «Да и тово от тобя по ся мест не ведомо, некак ты королевскаго величества с рохмистром с Францструком в совете и любви живете, и что у вас каких вестей есть и тот ваш nромысел пишете не советно, ты пишешь весте, а Франц Струк иные, как подлинные вести проведаеш, и ты с ним не советуеш и про вести не сказываеш, и то ты не добро делаеш».
Леонид КОНСТАНТИНОВ, краевед, член Союза художников России
(Окончание следует)