Шумилов в пору своего творческого расцвета, да и после тоже, был первым среди тверских художников. В нем сочетались мощь таланта, глубина видения жизни и людей, широта кругозора (Есенина шпарил так, что от зубов отскакивало), любовь к природе, сострадание к неудачникам, мастерство рассказчика и чувство юмора. Шумилова никто не видел скучающим.
Вячеслав Фёдорович был могуч физически, творчески и интеллектуально. Он первым из калининских художников получил звание заслуженного, а потом народного. Для области присвоение было большим событием. Для областной ежедневной газеты – темой номера, который должен выйти завтра. В Союзе художников тогда правил Василий Иванович Волков. У него с Шумиловым в Доме художника были мастерские на одном верхнем этаже. У Волкова солнца было больше, как и положено по чину. Василий Иванович долго и обстоятельно рассказывал о собрате по цеху, признавая за ним первенство как живописца. Вышла публикация, о которой герой даже не подозревал. Редкий случай в газетной практике тех времен.
Потом я стал вхож в мастерскую Вячеслава Шумилова, где в иные дни был чуть ли не проходной двор. В мастерской шел разговор на насущные темы. Говорил Вячеслав Фёдорович, остальные покорно, но с большим интересом внимали. Ему бы присвоить не только народного художника, но и народного сказителя и поставить рядом с Ираклием Андрониковым. К счастью, он не только говорил, но и писал. Слово у него было образное, меткое, народное. Все воспоминания связаны с «Академической дачей» – домом, в котором он рос как художник и личность.
Он много писал и о нем много писали. Последний поклон ушедшему из жизни отцу сделала дочь – искусствовед Ольга Пиотровская. Она выпустила книгу литературных зарисовок отца, его воспоминания. Некоторые из них мы еще раз публикуем.
«На даче всегда очень любили животных. Конечно, прежде всего лошадей. Знаменитый конь Серый, ставший героем множества картин (он был труженик), вызывал у нас уважение – на нем возили дрова, воду, ездили за провизией, и он, словно понимая нас, стоял смирно, если кому-то нужно было его написать. Имелись собаки – чудный пес Жук, сопровождавший нас на этюды, постоянно дежуривший у дверей пищеблока; собака Мазок – сложной масти – веселая и озорная; а также собака сложной породы – что-то среднее между таксой и болонкой, гусеница на коротких ножках, добрейшее существо. Звали ее «Академик Яблонская» (кто-то из художников видел, что маститые академики вытирали о ее спину кисти). «Академик Яблонская» жила около бани. У собак были поделены все территории. Территорий не признавал только кот Вакка – большой, наглый, разъевшийся, пегого окраса».
«Московский живописец Василий Петрович Косенков, добрый и безобидный человек, конечно, очень любил подвыпить. А жена его, Лена, сильно этому сопротивлялась… Косенков один раз придумал следующий ход, чтобы усыпить бдительность супруги.
Утром вышел на улицу, открыл капот машины и стал сокрушенно вздыхать. На крыльце появилась жена.
– Что случилось?
– Да понимаешь, вот обнаружил серьезную неисправность! Надо чинить!
– Так чини!
– Нужна твоя помощь! – озабоченно говорит Косенков. – Ты, Лена, садись на водительское место и жми вот на эту педаль, а я под машину полезу и буду блокировать (?!). Только ногу с педали не убирай!
…Лена бросает домашние дела и послушно залезает в машину. Косенков кидает под автомобиль ватник, хватает первое, что попадается под руку – металлическую крышку от умывальника, а также бутылку припасенного портвейна, и устраивается под машиной. Он потихоньку пьет портвейн, курит и временами постукивает крышкой по днищу. Идет время. Лена послушно жмет на педаль. Васе уже хорошо. Временами он дает указания: «Лена, на минутку убери ногу! Теперь опять жми!». Косенков, сделав пару глотков, опять постукивает крышкой. Когда портвейн заканчивается, Вася, довольный, выползает изпод автомобиля. Садится за руль, заводит мотор.
– Ну вот, Лена, видишь! Я бы без твоей помощи не справился!»
«Отмечали 60-летие моего друга и замечательного человека Саши Романычева, профессора Петербургской академии художеств. Народу было много. Как всегда, по старшинству, первое слово было предоставлено Козельскому – директору «Академички». Пётр произнес следующую речь: «…В истории России много замечательных имен, начиная от Александра Македонского и Александра Суворова, великого полководца, взявшего французов! Есть у нас замечательные представители, например Александр Пушкин – замечательное явление! Но почему такие Александры существуют в эпопее нашей земли Российской? Вы представляете, дорогие товарищи, насколько связано имя Александр с великими победами русского оружия?
(Тут я, чтобы не рассмеяться и сохранить серьезное лицо, стал делать вид, что меня душит кашель.) Пётр среагировал мгновенно:
«А Шумилов тут вообще ни при чем, хотя как генерал живописи остается в большом весе!».
Валерий БУРИЛОВ
