Кинорежиссер Альфред Хичкок сказал как-то: «Чтобы сделать хороший фильм, необходимы три вещи – сценарий, сценарий и сценарий».
Думается, это утверждение совершенно справедливо и для театральной постановки. Кстати, Станиславский на этот счет выразился еще определеннее: «…театр живет не блеском огней, роскошью декораций и костюмов, эффектными мизансценами, а идеями драматурга. Изъян в идее пьесы нельзя ничем закрыть. Никакая театральная мишура не поможет».
Нынешние премьеры нашего театра драмы получились настолько живыми иллюстрациями этих великих мыслей, что хоть вставляй их в учебники по театроведению. Вот судите сами.
Приглашая на премьеру «Весов»(18+), на сайте театра обещали «жизнеутверждающий спектакль, наполненный человечностью и светлыми эмоциями», а автора пьесы Евгения Гришковца называли «классиком современной российской драматургии».
Зритель, не знакомый с таким классиком, устыдившись своей серости, задолго до спектакля ринулся латать прореху в образовании и за вечер прочитал означенную нетленку. Ну, пьеска-то, прямо скажем, жиденькая. Как спитой чай. Вот и думай теперь: кто назначил этого Гришковца классиком? И за какие такие заслуги? Разве из соображений, что на безрыбье и рак рыба: с классиками-то у нас сейчас негусто…
Однако не будем здесь распространяться о художественных и нехудожественных особенностях указанного сочинения, режиссер обнаружил, верно, в нем какие-то достоинства, раз решил ставить.
Идемте лучше посмотрим, что из этого вышло. Итак, действие происходит в приемном отделении роддома, где собрались отцы семейств, ожидающие рождения своих наследников. Коротают они эту ночь за разговорами о жизни и, само собой, за рюмкой. Разбавила мужскую компанию теща одного из героев, приехавшая поддержать дочку в такой ответственный момент. Спектакль как раз и начинается с диалога этой самой тещи со своим зятем. Нудноватый невразумительный спор поколений тянется так долго, что кое-кто из зрителей, не дождавшись конца, прикорнул в своем кресле. Правда, его вскоре разбудило появление двух других действующих лиц – очень шумных парней. Ну, тут, выражаясь современным языком, вроде пошла движуха, стало явно не до сна.
Обещанные «светлые эмоции», надо признаться, были: в зале весело смеялись примитивным шуткам. Не было только чувств. Тех самых, «добрых», которые положено «лирой пробуждать» и которые в последнее время все чаще заменяются новомодными эмоциями (от самого слова-то так и тянет холодом безразличия). Впрочем, нет, в одном месте блеснули и чувства, да так ярко, что слезы навернулись зрителю на глаза: артист Андрей Журавлев мощью своего таланта вдохнул-таки жизнь в монолог сыгранного им героя.
Пусть читатель не подумает, что другие артисты не старались. Они старались. И старался режиссер. А уж как постарался художник-постановщик Николай Юдин (вот кого боженька не обидел дарованием!) – всё, начиная от стильной программки и заканчивая сложной декорацией, отмечено высочайшим мастерством и профессионализмом. Увы, напрасны были все эти совершенства, их вовсе не достоин Гришковец. И зритель выходит из зала с твердым убеждением никогда больше не читать книжек вышеупомянутого классика.
…А на другой день те же артисты сыграли «Василия Теркина»(16+).
Переложить на язык театра поэтическое произведение, не предназначенное для сцены, – задача очень непростая. Она еще больше усложнялась тем, что сценаристу (Александру Сафронову) пришлось работать с поэмой классика. Настоящего, а не назначенного. А это не только большая ответственность, но и, наверное, опасение: как бы не испортить! Впрочем, такое опасение если и было, оказалось, к счастью, напрасным. Автор сценария обошелся с сочинением великого Твардовского, мало сказать, бережно и деликатно, а, не побоюсь этого слова, любовно. И гениальная литературная основа сделала свое дело: «Василий Теркин» – пожалуй, лучшее, что показал наш театр за последние годы. Разумеется, никак нельзя умалять роли режиссера, актеров и других участников спектакля в его создании. Но их яркие, талантливые работы имели смысл только потому, что в начале все-таки было слово, сочное русское слово, способное «жечь сердца людей».
Об актерских удачах, об интересных режиссерских находках писали уже все городские газеты, включая и нашу. Повторяться не стану. Я о другом.
В тот день, о котором идет речь, публика была, мягко говоря, не театральная: студенты, соблазненные бесплатными билетами. Шумными стайками влетали они в зрительный зал и… замирали перед взмывшим в синее-синее небо ржевским памятником Советскому солдату и Вечным огнем. Притихшие, присмиревшие, рассаживались по местам. Совсем забыли про свои телефоны, планшеты и прочие дебиляторы, без которых у нового поколения жизни нет совсем. Кое-кто, правда, достал их во время спектакля снимать особенно выразительные сцены (показать потом тем, кто не был?). Огромный, лет девятнадцати парень, сжав кулаки, напряженно следил, как целится Теркин из винтовки в самолет, и звонким шепотом: «Ну, давай, давай!» Это вот что, по-вашему? Эмоции? Нет! Это чувства. Настоящие, искренние, от сердца идущие. Про которые поэт сказал: «И радостно и робко в нас души расцветают». А всколыхнули их Александр Твардовский, Александр Сафронов и талантливый актерский ансамбль.
Публика выходила из зала, бурно обсуждая увиденное. Можно быть уверенным: эти девочки и мальчики обязательно придут в театр еще. Досадно, если им покажут «Весы».
Елена ОЛЬХОВИК
