Из ожидаемых новинок осени фильм «Молода и прекрасна» Франсуа Озона, показанный на последних Каннах, особенно грел душу, впрочем, не оставляло и подспудное ощущение подвоха: тенденциозное европейское жюри, главный приз режиссеругею, снявшему фильм о 17летней проститутке… Впрочем, во мне это говорил мой консерватизм, которым я очень дорожу, заходя очередной раз в кинозал. Но эстет Озон пожалел старомодность провинциального зрителя, оставив ему в нагрузку не так много постельных сцен.
Французское авторское кино всегда привлекало именно своей насыщенностью вкусом и запахом, звуком и фактурой фона. Эдакий хрустящий круассан на завтрак и уносимый в дальние комнаты еле уловимый запах духов. Это та эстетическая основа, на которой любой сюжет, даже самый суровый, хоть немного, но сглаживается.
Сюжеты о проституции в европейском и американском кино не поддаются счету. Эдакая благодатная тема для морализаторства и обсасывания женских драм сегодня подается в новом свете. Если раньше проститутка, хоть и заслуживала понимания, но оставалась осуждаема априори, то теперь в до крайности либерализированном сознании порок преподносится как норма. И фильм Озона, кажется, выступает посредником между старым и новым пониманием этого явления. Ведь кто такая героиня его фильма Изабель, сыгранная отважной Мариной Вакт? Это 17летняя девушка из благополучной семьи, в которой царят мир и спокойствие, послеобеденная сиеста, море и ужины за общим столом. Озон не показал нам внутренних переломов Изабель, поэтому у нас нет оснований предполагать, что ее тяга к проституции – не ради денег, а ради ей самой непонятного удовольствия – спровоцирована извне. Это первый показатель тенденциозности. Озон не дает ответа на вопрос «почему», он даже не предлагает обратиться к этому вопросу. Изабель просто становится такой. Что подтолкнуло? Тут и «эдипов комплекс» (отец Изабель имеет другую семью), и общая распущенность нравов. Неужели не видно? Не видно. Она же не жертва, она естественна в этих условиях, и при этом она не изгой и не уникальность. То есть такая, каким может быть большинство.
Озон пытается препарировать внутренний мир женщины в переложении на свое мироощущение. Получается парадоксальность, при которой вроде все понятно, но ничего не ясно. И именно неясность списывается на туманные берега женской психологии. Способна Изабель любить? Трудно ответить «да». Она очень красива, но необычайно холодна. В ее образе нет ни капли тепла. Единственная трагедия, которая видится в ее образе, – это именно неспособность любить, разрушенная в юном возрасте целостность.
Далеки от нас движения мысли «прогрессивных» европейских кинематографистов. И это, наверное, хорошо. Мы порусски жалеем несчастную французскую девушку, и пусть нам будет невдомек, что на ее родине ее выбор – почти закон, как любое проявление свободной воли, безоценочное и безотносительное. И пусть эта безотносительность настораживает нас и заставляет не просто слушать хруст круассанов и наслаждаться интерьерами, но слышать щелчки железных дверей холодных номеров и ощущать горечь виски, пролитого на мятую простынь…
