В январе родоначальнику и вдохновителю эпохи «органного Ренессанса» в СССР Гарри Яковлевичу Гродбергу исполнилось бы 90 лет
Увы, маэстро не дожил до юбилейной даты чуть более года. На прощальной церемонии, конечно же, звучал орган, один из сотен, установленных в стране благодаря стараниям Гарри Гродберга. Именно он сумел доказать, что орган пригоден не только для траурной музыки, но и для величественной классики.
Гродберг учился в Московской консерватории сразу на двух отделениях – фортепиано, преподавателем игры на котором был выдающийся пианист Александр Гольденвейзер, и органа – под руководством не менее выдающегося педагога Александра Гедике. Закончив учебу с золотой медалью, молодой органист на практике убедился, что орган в стране был востребован разве что на панихидах. Но, говорят, именно на одной из таких церемоний по умершему музыканту, которые в начале 50х проводились в Малом зале консерватории, молодого органиста и заметил тогда уже знаменитый Святослав Рихтер. Его рекомендация помогла получить работу солиста в Московской государственной филармонии и добиться воплощения мечты – первого сольного органного концерта в Москве.
«Это был самый большой подвиг в моей жизни», – вспоминал впоследствии музыкант, возродивший интерес к полузабытому инструменту, в том числе и своей виртуозной игрой на нем.
Почетный гражданин
В культуре Верхневолжья народный артист РФ, лауреат Государственной премии, кавалер орденов Почета и «За заслуги перед Отечеством» IV степени, ордена Дружбы, почетный гражданин города Твери Гарри Гродберг является, безусловно, знаковой фигурой. Последняя награда по-своему уникальна: Гродберг чуть ли не единственный почетный гражданин города, в котором не только не родился, но и не жил сколь-нибудь продолжительное время. Впрочем, это обстоятельство делает награду лишь еще весомее и подтверждает истину, что талант – всегда исключение из правил.
Поначалу Гарри Гродберга, протеже Святослава Рихтера, считали неудачником – из всех инструментов он выбрал старенький орган, один из семи существовавших тогда в СССР.
Да-да, в стране было лишь семь органов. Денег на приобретение новых никто особо давать не спешил, поэтому Гродберг разработал бартерную систему приобретения органов у европейских фирм.
Первый полученный по этой схеме орган чешской фирмы Rieger установили в Концертном зале им. Чайковского в 1959 году. И за последующие полвека Гарри Яковлевич проделал поистине титаническую работу – органы появились в сотнях городов страны.
Может ли ухо обычного человека различить звучание девяти тысяч труб? Способен ли музыкальный инструмент, подобно живому существу, благоволить только одному исполнителю? Гарри Гродберг и орган Концертного зала имени Чайковского. Почти 60 лет вместе: удивительное единение человека и музыки.
Стена молитвы и восторга
Самым диковинным и загадочным музыкальным инструментом для меня всегда был и остается орган. Еще будучи ко всему готовым «пионэром», я однажды вдруг обалдел, застигнутый врасплох его божественными фугами. Божественными – не по определению, а по происхождению.
Это был, пожалуй, первый весьма ощутимый удар по хрупкой атеистической скорлупке моего шаблонного мировоззрения. До сих пор не могу примириться с мыслью, что музыку для органа пишут пусть гениальные, но все же люди, а играют на нем хоть и выдающиеся, да исполнители. И даже то обстоятельство, что органист располагается как бы отдельно от основной звукообразующей конструкции инструмента, только усиливает мое упрямое заблуждение.
Органист и впрямь не так вдохновенно смотрится, как, скажем, пианист или скрипач. Его игра скорее похожа на тяжелую и хлопотливую работу по перекачке разновеликих порций воздуха через вполне банальный шланг к соборно величественной пирамиде из бесчисленных больших и малых труб, каждая из которых, утончаясь книзу, напоминает серебристую свирель.
При этом у органиста по-обезьяньи равноценно задействованы все четыре конечности. В то время как пальцы музыканта неспешно осваивают трехрядное пространство клавиш, его ноги выделывают немыслимые коленца, с хаотической, казалось бы, нерасторопностью находя из десятков именно те самые рычажки и педали, отчего органная «стена» звучит безукоризненно, в полном согласии с автором и исполнителем. Стена плача и молитвы, восторга и катарсиса.
Нетрудно представить, с какими чувствами я по воле служебного случая вошел однажды в пустой зал Тверской филармонии, на сцене которого музицировал сам Гарри Гродберг – выдающийся органист современности. И хотя наша встреча была заранее оговорена, то, что великий маэстро прервал репетицию перед предстоящим концертом – традиционным «гвоздем» очередного фестиваля «Музыкальная осень в Твери» – и любезно согласился уделить мне какое-то время для беседы, ввергло меня в тихую душевную панику. Впрочем, вполне земной нимб черных густых волос на голове и отсутствие каких бы то ни было крылышек за спиной Гарри Яковлевича, а главное – его открытая приветливая улыбка предрасполагали к профессиональным действиям. И я начал задавать вопросы…
…Практически каждый орган, установленный за последние десятилетия на всем постсоветском пространстве, так или иначе связан с именем Гарри Гродберга.
Первой «ласточкой» российской органной весны стал гигантский орган чешской фирмы «Ригер-Клосс», установленный в Концертном зале имени П.И. Чайковского в 1959 году. Последним актом органного строительства перед печальным выходом из системы госзаказа стал великолепный орган той же «Ригер-Клосс», воздвигнутый в Твери в 1991 году.
Мелодия города
«Такого нет даже в Санкт-Петербурге!» – по-детски запальчиво уверял Гарри Яковлевич. Еще в восьмидесятых Гродберг задался целью «заорганить» милую его сердцу Тверь. Благо успел осуществить свою идею в рамках культурной программы тогдашнего Союза, сумевшего профинансировать последний «тверской органный проект» перед тем, как внезапно приказал всем нам долго жить. При этом, однако, не оставил после себя ни рецепта долгожительства, ни хоть какого-нибудь завалящего пособия по выживанию. Впрочем, о «покойнике» либо ничего, либо только хорошее. Пара таких искренних и добрых слов у Гарри Яковлевича нашлась: он убежден, что советская система музыкального образования не только самая продолжительная по срокам обучения, но и одна из наиболее качественных в мире. «Слава богу, – вздохнул маэстро, – что традиции эти живы и составляют основу нынешней, теперь уже российской, музыкальной школы».
Виктор НИКИТИН
P.S.
Гарри Гродберг, исчерпав до дна заявленную программу, отыграв два отделения концерта, был вынужден исполнить и третье, незапланированное. Уже «на бис». В нем прозвучали органные «хиты» Вивальди и, конечно же, любимый Бах.
Но и это не все. Было и четвертое отделение концерта. В нем в течение сорока минут солировал зал. Он аплодировал стоя, у многих на глазах были слезы.
Напоследок Гарри Гродберг сказал, что у каждого города есть своя мелодия и что ему особенно по душе – тверская.
