Выдохнем… Голливудские премьеры никогда не кончаются, но в их череде, в бесконечном движении глаз, в череде кадров есть только суета. Мы выдохнем и «Танцем Дели» Ивана Вырыпаева сделаем большой и глубокий вдох.
Танец Дели – это чудесный танец, который исполняет знаменитая танцовщица, придумавшая его. В этом танце сначала рождается боль за все человеческие несчастья, жгучая боль, как будто «кусок раскаленного железа прижали к груди», а потом боль переходит в счастье. И когда это происходит, разговор людей на одинокой больничной банкетке обретает стержень. Их всего пять: Катя – танцовщица, ее любимый мужчина, который ради нее бросил семью, ее мама, которая умерла, балетный критик и медсестра.
В общем, действия-то как такового в фильме нет. Действия – это движение мысли. За ней нужно успеть, догнать, поймать, нанизать на нить и бежать за следующей. Такая иллюзия движения. Но только для тех, кто привык больше слушать, чем смотреть.
В «Танце Дели» очень много мыслей, взятых из «Кислорода» – удивительного проекта Вырыпаева 2008 года, но «Танец» имеет более конкретные границы мысли, чем «Кислород».
Вырыпаев говорит, что жизнь – это танец, который начинается с мук, но потом должен стать счастьем. Банальность, которая в принципе даже раздражает, как и долгие разговоры о том, что такое счастье, как оно возникает и как оно просто есть вне зависимости от обстоятельств. Раздражает, потому что с мук начинается, а счастьем не становится. Но, принимая банальность мысли, как часто мы вообще об этом думаем? Раздражаясь и разбегаясь за мыслями, мы не сразу начинаем понимать, что разговор этих пяти людей идет именно о двух вещах: несчастье и счастье, жизни и смерти. Танцовщица Катя, сделавшая свой счастливый танец на ужасе жизни индийских обывателей, твердо уверена, что познала в чистом виде эту душевную субстанцию. Она даже смерть матери не может принять и понять, потому что даже чужая смерть для нее тоже счастье, хоть пока и рожденное в виде муки, но потом призванное неизменно преобразиться и преобразить ее саму. С одной стороны, это христианская мысль о неизбежности счастья на этой земле, главный шаг к которому делается именно здесь, подтвержденная рождением чистоты среди грязи бытия. В виде этого танца среди грязного рынка Дели. С другой стороны, это крайний эгоизм. И между ними очень тонкая грань, проходящая в душе каждого человека. Как и зло, которого в сущности нет, но которое есть извращенная добродетель.
И вот между двумя любящими друг друга людьми пропасть. Катя не понимает, зачем искать виноватых и бичевать себя, она каждый миг слушает свое сердце и танцует, а Андрей, бросивший ради нее жену, которая от горя пыталась покончить с собой, не может понять, о чем она? Но в ее глазах слезы другого мира. Она верит, что и Освенцим, и умерших любимых можно просто отпустить и жить дальше.
Вырыпаев поставит эксперимент над вами, сделает крайностями то, что неразделимо: абсолютные боль и счастье, и мир, где оба они временны и по сути, невозможны. Вашему счастью всегда будет мешать призрак Освенцима в вашей голове. «Ты думаешь, у весов две чаши, но чаша одна, и на ней ничего не взвешивают, из нее пьют, каждый – свою жизнь».
Удивительная способность Вырыпаева доносить динамику мысли через статичных людей. Весь фильм они говорят, они двигаются от мук непонимания к смерти, пытаясь понять ее, но понять ее нельзя, не умерев, ведь «писать о танце и не уметь танцевать – это хорошо прожитая чужая жизнь».
Смотрите это кино в дождь. И непременно в одиночестве. Ведь это и не кино вовсе, а какая-то маленькая дырочка внутрь себя в бесконечном мельтешении базарных будней.
