18 сентября, в день нового, 78-го, сезона артисты Тверского театра кукол сыграли две премьеры: утром – спектакль для семейного просмотра «Про бабушек», вечером – «Фрида. Memoria». У этой постановки возрастное ограничение «18+», что для зрителей театра кукол событие – спектаклей для взрослых здесь не ставили несколько лет.
Замечателен не только тройной праздник – открытие сезона и две премьеры, но и тот факт, что их автор – талантливый режиссер Чакчи Фросноккерс. Ему всего 27 лет, но он уже успел поставить 37 спектаклей в разных театрах страны, от Москвы до Благовещенска, и создать в Петербурге Малый театр кукол.
Первой постановкой Чакчи Фросноккерс в Твери стала японская сказка «Журавлиные перья», которую очень хорошо приняли зрители и критика. Спектакль вошел в лонг-лист самых заметных спектаклей национальной премии «Золотая Маска-2020», стал победителем Международного большого детского фестиваля, занял третье место в номинации «Театр» в национальной интернет-премии «На благо мира», которая присуждается произведениям за добро и гуманизм в искусстве. И уже через несколько дней его будут играть в Белгороде на Международном фестивале театров кукол.
Над спектаклем «Фрида. Memoria» Чакчи работал со своей командой – хореографом Александром Лялюшкиным, художником-постановщиком Ульяной Елизаровой, композитором Полиной Огарковой. Играет вся женская часть тверской труппы, все девять актрис, включая художественного руководителя театра Наталью Мажугу. Мужчины, их тоже девять, в спектакле не заняты.
– Мы заинтересовались Фридой из-за колорита, из-за этого шика, – рассказывает Чакчи, с которым мы встретились перед премьерой спектакля. – Она завлекла нас фактурой, картинами Мексики. И только потом, когда до худсовета оставалась неделя, поняли, что надо из спектакля убирать цвет. Каждая актриса выбрала свою Фриду: восемь «черно-белых», как в хронике немого кино, играют события, повлиявшие на жизнь героини, и только одна, «цветная», показывает период бессмертия. Она никогда не будет черно-белой. Она никогда не умрет.
Второе слово в названии, Memoria, появилось после этого решения: Фрида ассоциируется с максимально яркими цветами, но за этим можно многое упустить, считает режиссер.
Кто знаком с творчество Фриды, тому будет интересно посмотреть, как ее жизнь осмысляется эстетическим языком. Кто не знаком, пройдет с актрисами ее путь – на уровне метафоры понятном, про что каждый фрагмент, каждая сцена. И заинтересовавшись, обратит внимание на Фриду, на то, как неразрывно переплетены ее искусство и ее жизнь, как удалось ей победить смерть и обессмертить себя.
Так получилось, что разговор с режиссером о Фриде всегда возвращался к теме смерти, вернее, бессмертия. Собственно, с размышления об этом авторы спектакля и пришли к идее спектакля.
– Люди не ценят жизнь в смысле понимания своей уникальности, своего божественного духа и дарования. Кого ни спроси, что будет с миром после их смерти, они отвечают: машины будут также ездить, также будут ходить поезда и летать самолеты. Я абсолютно точно знаю, что, когда я умру, мир будет стенать и время остановится. Я однозначно знаю, что мир без меня не полный. Я необходим ему, необходим своей маме, колоссально нужен своему художнику, актерам, себе, – говорит Чакчи. – Но мне весело работать, не в примитивном смысле – материал будоражит. Я поставил в моем театре спектакль «Вдовы» по Мрожеку, максимально комедийный и тоже про смерть. Мне было весело работать с ноубрау – новым явлением, в котором перемешаны культура и маркетинг, с попсятиной, Тик-Током, который изо всех щелей лезет. Он не помнит о смерти, и это самая губительная его черта, именно поэтому я протестую против Тик-Тока.
Это катастрофически важный вопрос, считает режиссер. Человек обязан думать о смерти, осмыслять ее, бороться с ней, ненавидеть ее. Эти тиктокерские адские танцы и адская музыка ведут только к разрушению, потому что никто никого и ничто не ценит.
– Тема бессмертия занимает меня последние два года, – рассказывает Чакчи. – Актеры много думают о том, что они очень смертны: скульптор остается в камне, художник – в полотне, писатель – в слове. А мы – нет. Хотя я убежден, что актерская профессия самая бессмертная. Полгода назад умерла петербургская актриса 44 лет. Я видел ее в трех спектаклях. До последнего своего часа буду помнить, как она играла, как дышала, как говорила, помню каждый фрагмент, от и до. Мы все здесь и сейчас, а что будет там, за гробом, это совсем другая история. Важно не просто выходить на сцену, а понимать, что это и есть бессмертие.
Марина БУРЦЕВА
