С Оскаром Фельцманом я познакомился в Доме творчества писателей «Переделкино», где он проводил большую часть времени в последние годы жизни. Не подумайте чего, у него была прекрасная квартира в центре Москвы, в доме, который построили по велению Иосифа Сталина специально для советских композиторов. Просто Оскару Борисовичу так казалось удобнее, ему здесь нравилось. Уж ктокто, а Фельцман, согласитесь, заслужил такую непозволительную в наше бескомпромиссное время роскошь, как делать то, что ему хочется.
Впрочем, по его признанию, он всегда так поступал. По крайней мере, в музыке: не наступал «на горло собственной песне», а отпускал ее на волюшку из всегда безоглядно распахнутой души своей. Даже тогда, когда формально писал на заказ. Как было, скажем, во время культавтопробега из Москвы до Ленинграда.
По пути группа известных композиторов и поэтов остановилась в Конакове. Местное руководство попросило Оскара Борисовича написать песню о городе. Композитор отнесся к этой просьбе весьма серьезно, но только потому, что идея, как говорится, легла ему тогда на душу. Поэт Марк Лисянский быстро и профессионально написал текст, в котором была такая строчка: «Конаково, Конаково, о тебе узнает вся страна!». И действительно, вскоре вся страна пела эту песню.
Искренне полагая, что живет в лучшем из государств мира, Фельцман считал гражданским долгом воспевать будни и праздники своего Отечества, участвовать в создании музыкальной летописи его истории. И это у него и его соратников по советской песне, что бы там ни говорили, очень даже получилось. В отличие от нынешней попсы, безродной и безымянной, их творчество имеет конкретный обратный адрес: с указанием страны, городов, улиц, имен, дел и свершений минувших поколений соотечественников. Высочайший музыкальный уровень этих произведений даровал им поразительное долголетие. Многие из них до сих пор продолжают волновать людские сердца и, подобно золотым рыбкам в мутном потоке попиндустрии, потакать еще не до конца истраченным нашим духовным порывам и устремлениям.
– Как вы стали композитором? – спросил я Оскара Борисовича. Вопрос, конечно же, нелепый. Ведь Фельцман родился в самом музыкальном городе мира – Одессе. К тому же в нормальной еврейской семье (его отец, Борис Осипович, был известным в Одессе, а значит, и в стране хирургомортопедом, одним из ведущих специалистов в лечении костного туберкулеза). А потому, когда сверстники Оскара гоняли мяч на ближайшем пустыре, он, будучи, естественно, вундеркиндом, занимался в музыкальной школе Столярского сразу по двум специальностям: фортепиано и композиции. К слову, тогда же там учился Эмиль Гилельс, а чуть раньше – Буся Бернштейн и Давид Ойстрах.
Писать музыку Оскар Борисович начал с пяти лет. Обучался композиторскому мастерству в классе профессора Николая Николаевича Вилинского. В 1939 году Фельцман блестяще сдал экзамены в Московскую консерваторию, а через год стал единственным сталинским стипендиатом. Представьте, даже пятая графа почемуто не сработала. То ли Сталин тогда еще и впрямь считал себя «вождем всех народов», включая и еврейский, то ли яркое дарование Фельцмана ослепило его бдительное око, но ежемесячную стипендию имени себя в размере пятисот рублей онтаки ему пожаловал. Историческая справка: в 1940 году концертные черные туфли на Арбате стоили 60 рублей. Так что Оскар Борисович мог себе позволить снимать неплохую комнату в столице, прилично есть и одеваться.
Несмотря на свои молодые годы, Фельцман пользовался уважением и признанием среди ведущих музыкантов страны, не говоря уже о его сверстниках. Не случайно, когда началась война, ему, двадцатилетнему, доверили пост ответственного секретаря Сибирского отделения Союза композиторов, ставшего надежной пристанью для эвакуированных музыкантов из Ленинградского симфонического оркестра, знаменитого Александринского театра, оркестра Леонида Утесова и других флагманских коллективов музыкальной культуры страны. Заседания проходили с участием Георгия Свиридова, Евгения Мравинского, Кирилла Молчанова. Кстати, последнего тогда же Фельцман принял в союз.
«Вообще, – говорил Оскар Борисович, – я не припомню в своей жизни откровенных завистников, а тем более явных врагов среди музыкальной братии. Возможно, это свойство моей памяти, но скорее всего их действительно не было. Что касается отношений с властью, то, слава Богу, както мирно уживался со всеми генсеками».
В самом деле, гнев, как, впрочем, и милость сильных мира того благополучно его миновали. Сталин опрометчиво даровал Фельцману индульгенцию в виде студенческой стипендии. Хрущев, стоя на трибуне мавзолея, довольно складно спел его песню на стихи Владимира Войновича «На пыльных тропинках…», ставшую гимном советской космонавтики. Брежнев хоть так ни разу и не облобызал его, но зато продолжительно аплодировал на премьере оперетты Фельцмана «Пусть гитара играет», действие которой происходило на Малой земле. Между прочим, в ней о Леониде Ильиче даже не упоминалось.
Все последующие «вожди» также относились к композитору довольно лояльно, знали его песни, которые пела вся страна, но никогда особо к себе не приближали. Последнее обстоятельство вполне устраивало Оскара Борисовича. И все же странно, что за столь долгую и плодотворную жизнь в советской музыке Фельцман не получил от государства даже «дежурной» грамоты.
Впрочем, у него было главное – всенародная любовь. Чуть ли не каждая его песня становилась шлягером. Кстати, в понимании самого Оскара Борисовича настоящими шлягерами являлись такие песни, как «Широка страна моя родная» или «Катюша». Из своего творчества в этом смысле он скромно выделил одну лишь песню «Ландыши», написанную «минут за пятнадцать» на стихи непрофессиональной поэтессы Ольги Фадеевой (однофамилицы известного писателя). Эта непритязательная песенка неожиданно стала объектом двадцатитрехлетней официальной критической трепки и одновременно любимицей простого люда, вот уже более полувека оставаясь узнаваемой и желанной.
Коренной одессит Оскар Фельцман с полным на то основанием мог воскликнуть: «Вам хочется песен? Их есть у меня!». «Венок Дуная», «Теплоход», «Черное море мое», «На тебе сошелся клином белый свет», «Ходит песенка по кругу», «Огромное небо», «Баллада о красках», «Фронтовики, наденьте ордена», «Мир дому твоему», «Возвращение романса», «С добрым утром», «Остров детства», «Ландыши», «На пыльных тропинках» – один лишь перечень названий рождает в памяти звуковые образы, создававшие неповторимую звуковую атмосферу прошедшего столетия.
Виктор ЧУДИН
