Театральный сезон 2023 года в Верхневолжье ознаменовался каскадом событий, главным действующим лицом которых оказался один из лучших драматических театров региона − Вышневолоцкий областной драматический театр. Поводом для них стал великий французский комедиограф XVII века Ж.-Б. Мольер, жизнь и творчество которого в этом году отмечены круглыми датами: если в прошлом году мир праздновал его четырёхсотлетие, то в этом исполнилось триста пятьдесят лет со дня смерти драматурга.
Вышневолочане откликнулись на эти даты созданием спектакля по пьесе Мольера «Тартюф, или Обманщик». Это знаменитейшее произведение драматурга имело очень непростую судьбу: замысел пьесы возник у него в 1663 году (т.е. ровно 360 лет назад, и это тоже своеобразный юбилей), а в 1664 году была представлена на сцене первая редакция пьесы, которую показательно сорвали те, против кого она была направлена, − члены реакционного клерикального «Общества святых даров», входившие в доверие к частным лицам, а потом якобы за вольнодумство и инакомыслие выдававшие их властям. Мольер боролся за своего «Тартюфа» шесть лет, меняя социальный статус своего героя, его имя, изменяя структуру пьесы, добавляя персонажей. Та пьеса, которая стала шедевром мирового театра, была поставлена в 1669 году и имела оглушительный успех. Мольеровский «Тартюф» является не только образцом художественного совершенства, но и гражданственного и гуманистического подвига драматурга, боровшегося со злом, невзирая на угрозы физической расправы и запрещения творческой деятельности. С тех пор она живёт на театральных подмостках разных эпох и стран, больших и малых городов.
Свою лепту в историю осмысления пьесы, её сценической интерпретации внёс и Вышневолоцкий драматический театр, показавший премьеру спектакля «Тартюф» 14 июля, в самой середине лета. Несмотря на то, что в этот день в Вышнем Волочке открывался Фестиваль уличного кино, знаковое мероприятие для всей страны, премьера спектакля прошла в условиях абсолютного аншлага и энтузиазма публики, горячо принявшей постановку режиссёра П.Г. Орлова.
Успех коллектива театра был закреплён участием в 1 Межрегиональном открытом фестивале профессиональных, образцовых и любительских театров атомных городов России «Колдовское зеро 2023», который проходил в Удомле 21-27 сентября и был посвящён А.П. Чехову. Работа Вышневолоцкого театра была отмечена сразу двумя наградами: дипломами за лучший актёрский ансамбль и лучшую женскую роль, который получила актриса Карина Благовещенская за роль Дорины.
Но жизнь спектакля продолжилась не только после открытия нового театрального сезона на родной сцене, но и гастрольным показом на сцене Тверского академического театра драмы в октябре этого года. Живой, динамичный, яркий спектакль был тепло принят тверским зрителем и получил его высокую оценку, выразившуюся в долгих овациях.
Совершенно естественно, что спектакль, поставленный спустя три с половиной века после премьеры в театре Пале-Рояль, должен соответствовать требованиям и эстетическим принципам XXI века. Режиссёр П.Г. Орлов ставит спектакль-предостережение, как он отмечает в своём интервью «Вышневолоцкой правде», против «церковной идеологии», против «подпадания под любую идеологию». Мысль, конечно, спорная, потому что при всём многообразии этих систем взглядов на мир и человека есть и жизненно необходимые, как идеология конституции, утверждающая основы существования государства и в государстве, а самое главное, нравственная идеология, которая вообще должна регулировать существование человечества в целом и жизнь индивида в обществе. Вот об этой идеологии и идёт речь у Мольера и в спектакле, которые предостерегают не против неё, а против её нарушения, против пренебрежения ею, против спекуляции на ней ради выгоды, как Тартюф, который, по словам Дорины, «сделал ханжество источником наживы».
Тартюф (артист М. Подзигунов) профессионально ориентируется в азах нравственной системы ценностей, чтобы использовать её в своих целях: он произносит напоказ верные слова и оперирует правильными понятиями – утешение, помощь нуждающимся, благочестие, способность принять на свой счёт любое поругание, хулу ради истины. Этим он мастерски вводит в заблуждение своего покровителя зажиточного буржуа Оргона (почётный работник культуры и искусства Тверской области А. Чимичаков) в блистательной сцене ложного покаяния в своей греховности, которая строится по принципу градации возможности сомнения в святости Тартюфа. Начав с безупречно верной самооценки как «злодея, бесстыдного и лукавого», он призывает Оргона поверить невозможности подобного навета, ювелирно используя слова со значением кощунственности предположения его порочности:
О пусть он говорит, и верьте вы ему!
Я поношения безропотно приму.
Сурово рассудив и нелицеприятно,
Вдруг вы позорные на мне найдёте пятна?
Здесь безупречно вскрыт механизм лицемерия, строящегося на лукавой игре
словами, позволяющей неискренности и лжи прикрываться притворной добродетелью.
Художественными средствами спектакль не только обличает лицемерие, паразитирующее на стремлении человека к нравственной чистоте и благородству, но и помогает распознать этот страшный порок, который опасен тем, что способен быстро распространяться и поражать общество прямо в пандемических масштабах, внося страх, хаос, недоверие, крушение привычного уклада жизни, разрушение чувств и привязанностей дорогих людей. Нравственность всегда бескорыстна, в основе же лицемерия лежит душевное искажение личности, причин для которого множество – от желания скрыть свои плутни путём клеветы на честных людей Дафны с её мужем до «борьбы» за чистоту нравов Оранты, которой, по меткому выражению Дорины, «старость помогла соблазны побороть», ведь «крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть»; от жажды власти и беспрекословного подчинения себе семьи госпожи Пернель до стремления Оргона утвердить свой авторитет среди домашних, выдавая дочь Мариану за Тартюфа «для умерщвленья плоти» девушки, и, наконец, от боязни Марианы преодолеть нравственный формализм и заявить о своих правах на личное счастье с Валером до уязвлённого самолюбия влюблённых, которое едва не доводит до разрыва их отношений. Мольер находит единственно верное слово, позволяющее определить эту вирусность, токсичность безнравственности и лицемерия, которое он доверяет произнести служанке Дорине (актриса К. Благовещенская), выразительнице народного здравого смысла, главному судье заблуждений и ошибок, которые совершают господа: «обтартюфиться».
Разрушительные последствия извращения нравственных основ жизни реализованы в сценографии спектакля (А. Батраков) последовательным заполнением изначально праздничного, яркого, светлого пространства действия, символизирующего гармонию, царящую в семье, тяжёлыми тёмными скамьями, знаменующими, как представляется, и водворение искаженных ценностей, и беспомощность домочадцев противостоять новым губительным порядкам и хаосу, утверждающимся в доме.
В этом загромождённом пространстве происходят обе знаменитые сцены «обольщения Эльмиры» Тартюфом, которые организовываются членами семьи Оргона, для того чтобы образумить его. Обе они показались неоправданными отступлениями от текста Мольера, потому что в первоисточнике всё, начиная с ремарок, значительнее и в смысловом, и в игровом отношении. Нецелесообразной представляется необоснованная характером героини наступательная позиция Эльмиры (актриса М. Барабанова) в первой попытке обольщения, загнавшая Тартюфа в угол и сделавшая его чуть ли не просителем милостей от героини. Для Мольера важно было подчеркнуть подлую сущность обманщика, речи которого постоянно расходятся с делом:
Тартюф
Простите мой порыв. Увы! Столь велика
Моя вам преданность…
(Кладет руку Эльмире на колени)
Эльмира
При чем же здесь рука?
Тартюф
Хотел пощупать ткань. Она весьма добротна
И так нежна, мягка!..
Эльмира
Простите, мне щекотно.
(Эльмира отодвигает свое кресло, но Тартюф придвигает свое)
Тартюф
(щупает косынку Эльмиры)
А это! Боже мой, какое мастерство!
Только благодаря этой ситуации становится очевидным таимое от всех, но постоянно вырывающееся наружу сладострастие Тартюфа, признающегося, что он «не ангел бестелесный», хотевший бы надёжно утаить свою любовь от любопытных глаз.
Откровенная фарсовость, даже непристойность второго обольщения может быть объяснена только желанием пойти на поводу у не всегда требовательного зрителя: сцена затянута и лишена главного – вразумительного обоснования Тартюфом своей философии лицемерия. Зрителю, следящему за раздеванием и вскарабкиванием героя, не до внятного усвоения его подлых принципов, основывающихся на том, что
…люди умные, когда они хотят,
Всегда столкуются и с промыслом небесным.
Круг совести, когда становится он тесным,
Расширить можем мы: ведь для грехов любых
Есть оправдание в намереньях благих,
и что «не грешно грешить, коль грех окутан тайной».
Последнее, на что хотелось бы обратить внимание, это образ Клеанта (артист В. Давыденков), главного антагониста Тартюфа, героя-резонёра, излагающего позицию автора:
Я предан истине и не слуга обману.
Лжеправедники есть, как есть лжехрабрецы
Бахвальством не грешат отважные бойцы,
А праведники, те, что подают пример нам,
Не занимаются кривляньем лицемерным.
Страстный монолог Клеанта во многом является выражением авторского идеала и ключом ко всей пьесе. Исполнитель роли Клеанта очень хорошо это понимает, стремится к выразительности и убедительности, но всё-таки как бы стесняется столь многословного монолога и старается произнести его скороговоркой, отчего его речь не кажется уже такой убедительной, какой она должна быть.
Конечно, постановка великой пьесы Мольера на подмостках Вышневолоцкого театра – событие для Тверской области незаурядное и заметное. Это хороший современный спектакль, достаточно бережно сохраняющий в себе смыслы пьесы, созданной Мольером в XVII веке. Театр в наше время не может быть научной лабораторией, ставящей эксперименты по возрождению классицистического театра, поэтому его признаков в спектакле нет. Этим объясняется смена декораций, появление белого занавеса и т.д. Но принципиально важным оказывается не это, а обращение к вечно актуальной европейской классике в России, что свидетельствует о том, что наша стана никогда не опустится до отмены у себя мировой культуры.
Возрастное ограничение 12+
