Шел пятый год войны в ДРА, Афганистане. Мне уже исполнилось десять лет. Так, пацан. Война у нас, в обычном вертолетном гарнизоне в Закавказье, както и не чувствовалась. Ярко светило солнышко, бурлила весенняя погода, трава, птицы, куча кузнечиков и саранчи, запах акаций. Запах белых акаций был просто удушающий и мешал думать о чемлибо серьезном. Всегда эта пора настраивала на расслабленный романтический лад.
Времена тоже были «интересные». Пятый год подряд очередная группа летчиков отправлялась «за речку» отдавать кемто назначенный интернациональный долг. Это были наши отцы. Все происходило буднично и повоенному просто. Проще не бывает. В определенный день они садились в автобус и исчезали. Мы махали вслед автобусам и машинам, а в глазах сразу появлялась особая, уже недетская грусть. Оставалось ждать. Информации всегда было мало. В телевизионной программе «Служу Советскому Союзу» единственный на всю страну военный корреспондент натянуто оптимистично рассказывал, что все идет как надо, сухопутная техника идет через горы, вертолеты летят по курсу, а солдатики в «зелёнке» строят плотины, дамбы, занимаются проблемами мелиорации в дружественной стране. И детских садов понастроили столько, что хватит на половину азиатского континента. Вот такая любопытная картинка: рота улыбчивых десантников неславянской внешности роет ямки, сажает кустики, заботливо их прихлопывая совковыми лопатами.
Но мы уже знали, что реальность далека от этой идиллии. Некоторые из наших приезжали на побывку. Почему из «наших»? Просто гарнизонная житуха очень объединяла. Летчик приезжал непривычно загоревший даже для субтропиков Закавказья, высохший и молчаливый. Потихоньку подтягивались жены других авиаторов, приносили передачи для своих мужей. Под стопочку начинались неспешные рассказы. Сначала они состояли почти из того же вранья, что и в телевизоре. Но потом алкоголь и женская настойчивость, желание узнать, как там и что, делали свое дело. Это, конечно, была далеко еще не вся жуткая правда о войне, о тех, кто в данный момент там находился. Потом, через несколько дней таких разговоров, нагружались до самого предела рюкзаки и чемоданы с передачами, и авиатор снова отправлялся «туда». Мы тоже с мамой постоянно старались снарядить посылку с оптимальным весом. В толстый целлофановый пакет заливали варенье, на большую часть разбавленное алкоголем. Пакет запаивался. Затем он вставлялся как матрешка в другие пакеты. Самая невинная контрабанда. Могла и не доехать. Таможня иногда не давала добро на провоз, поэтому «курьеры» максимально упрощали задачи транспортировки, употребляя этот груз вовнутрь. Это была часть ожидания наших «оттуда». Ожидания томительного и понятного.
Авиация представляет из себя такую сложную работу, что и в мирные времена приходят трагические и непоправимые вести. И с этим ничего нельзя поделать: опасная профессия. Что же можно сказать о летчиках на войне? Всегда не любил женщин из политотдела. В тот год я начал их ненавидеть. Когда случалось «происшествие», то сначала сообщали женам. Дети тоже были почти военнообязанные. И за ними приходили в школу, но страшные новости ползли медленно, мобильников тогда не было. Выбор вариантов был невелик. Борт сгорел полностью в воздухе, борт сгорел частично и упал, борт не горел, а упал так. Ми24 – экипаж два человека, Ми8 – три, Ми6 – аж шесть человек. И это не считая груза, который тоже мог составлять от 5 до 50 человек. Проходил один урок, другой, потом большая перемена. И начиналось шоу женских каблучков. По коридорам затаившейся на уроках школы медленно шли две женщины. В классах побледневшие учителя усиленно делали вид, что учебный процесс идет как ни в чем не бывало. Цокцок. Все и так знали, что сейчас когото вызовут и скажут: твой папаня был в том экипаже. Сердце начинало заходиться от расстрельной дроби, холодный мерзкий пот заливал все подмышки и глаза. Потом дверь в класс открывалась и… они заходили. Тут сердце вдруг замирало вообще. Никаких разговоров не было. Только молчаливый диалог на уровне «гляделок», чтения мыслей и кивка головой. Были счастливые моменты. Ну, если папка на побывку приезжал, то с уроков сразу отпускали. А так приходилось довольствоваться такой вот лотереей. Может, мимо класса пройдет и пронесет, а может, зайдет и не на меня посмотрит. А может, и посмотрит. Незабываемый был вертолетопад в Афганистане. Много школьников остались без отцов. Цоканье красивых элегантных стильных женских шпилек тоже не забыть. Уже никогда.
Андрей ВАСИЛЬЕВ, сын ветерана афганской войны
ДОСЬЕ «Ъ»
Подразделения вертолетов Ми6 входили в состав отдельных вертолетных полков. Состав вертолетных эскадрилий менялся в зависимости от выполняемых задач и в разные годы насчитывал от 8 до 20 вертолетов Ми6. Основными точками базирования являлись аэродромы Кандагара и Кундуза, но для выполнения боевых задач отдельные пары и отряды временно базировались на аэродромах Кабула, Шинданда, Файзабада. Для загрузки и выгрузки использовались аэродромы в Джелалабаде, Газни, Герате, площадки ПулиХумри, Чагчаран, Лашкаргах, Бамиан, Гардез и др. Основными задачами подразделений вертолетов Ми6 являлись перевозки грузов и горючесмазочных материалов. Вместе с тем эпизодически подразделения вертолетов Ми6 привлекались для высадки тактических воздушных десантов.
