В рубрике «Артефакты» мы рассказываем о забавных, поучительных и интересных происшествиях из истории нашего края, которые стали известны благодаря документам, обнаруженным в хранилищах государственного архива Тверской области. «Артефакты» – совместный архивно-исторический проект Правительства Тверской области, Государственного архива Тверской области и РИА «Верхневолжье».
Как императрица тверским ветеранам помогала
Некоторым повезло получить самые хлебные по тем временам должности – кого-то устроили кондуктором на железную дорогу, кого-то – швейцаром в частный ресторан
Совершенно неисследованные документы нашлись в фонде так называемого Тверского губернского комитета по приисканию мест воинским чинам, пострадавшим в войне с Японией. Оказывается, в Тверской губернии по царскому распоряжению занимались трудоустройством ветеранов войны!
Сегодня мало кто вспоминает Русско-японскую войну 1904–1905 гг., окончившуюся, кстати, унизительным поражением Российской империи. Это была первая война в царствование Николая II, и требовалось как-то загладить горечь поражения. Как именно это сделать, придумала жена императора, ее императорское величество Александра Федоровна. В 1905 году она учредила комитеты, которые должны были помогать ветеранам и инвалидам японской войны в их послевоенном существовании. Главой нового комитета стала сама Александра Федоровна, ее заместителем – петербургский обер-полицмейстер Трепов.
Открывать отделения комитета предписывалось в тех губерниях, где ветераны войны с Японией обращались за помощью. Так в этом списке оказалась и Тверская губерния. Причем тверской губернатор фон Бюнтинг решил действовать с размахом. В губернский комитет по приисканию мест ветеранам включили всех первых лиц губернии. В него вошли и губернский прокурор, и начальник земской управы, и городской глава Твери Гоффенберг, и начальник гарнизона командир кавалерийской бригады генерал Карташевский, и директор юнкерского кавалерийского училища Усов… Поучаствовать в работе комитета, председателем которого стала сама императрица, изъявили желание также управляющие и директора всех крупных предприятий губернии – от вагонзавода до фаянсовой фабрики товарищества Кузнецова. Первое заседание комитета помощи ветеранам пришлось проводить в зале Дворянского собрания, и зал был битком.
Первое заседание состоялось 16 декабря 1906 года. На него пригласили ветеранов, которые буквально накануне подали прошения о приискании им должности. Бывшего пехотинца Викентия Гучиса определили «сидельцем» (так тогда назывались продавцы) в казенную винную лавку, а бывшего ратника Евтропия Сологуба приняли сторожем на железнодорожную станцию в Твери. Собравшиеся устроили овацию доблестным ветеранам, наверняка растерянным таким исключительным вниманием. Некоторые из присутствующих, сообщалось в официальном отчете, не могли удержать слез. Отчет был составлен в самых благостных тонах. И тверскому губернатору была передана личная благодарность ее императорского величества Александры Федоровны.
Как все хорошо начиналось! Однако вскоре выяснилось, что одно дело – помочь избранным ветеранам и совсем другое – решать проблему в комплексе. Составили списки ветеранов, которые обратились за помощью. Предполагалось, что если ветеран не просит никакой помощи, то в его послевоенной жизни все у него хорошо. Нетрудоустроенных ветеранов оказалось 48. Цифра для Тверской губернии незначительная. Ветераны из первого списка получили самые хлебные по тем временам должности – кого-то устроили кондуктором на железную дорогу, кого-то – швейцаром в частный ресторан. Но большинство получили вакансии «сидельцев» в казенных винных лавках. Где они могли, в общем, не особо утруждаться, но при этом получали всякие льготы и немаленькое жалованье – 360 рублей в год!
Видимо, это и было главной ошибкой комитета. Потому что, как только слухи о том, что бывших участников русско-японской войны устраивают в винные лавки, распространились среди ветеранов, комитет буквально завалили прошениями! Теперь уже в очереди на трудоустройство стояли не 48, а 198 человек – и все просили, умоляли, требовали устроить их срочно и исключительно в казенные винные лавки! Члены комитета, можно предположить, были в растерянности – такого количества вакансий не было во всей губернии.
К тому же выяснилось, что как работники ветераны войны оказались не лучшими кадрами. Уже принятых в казенные винные лавки ветеранов пришлось увольнять, поскольку они позволяли себе присутствовать пьяными на рабочем месте, а кое-кого даже уличили в том, что он прикарманивал казенные суммы из кассы. Но и ветераны оказались не промах. Теперь они угрожали в случае невыполнения их просьб пожаловаться своей заступнице, «матушке-государыне Александре Федоровне». А требования ветеранов становились все менее выполнимыми. Один настаивал, что его должны назначить полицейским исправником в его уезде, другой требовал должности командира взвода конной охраны на железнодорожной станции Бологое. И что с ними теперь делать – непонятно.
Показательна история некоего Арсения Куприянова из Зубцовского уезда. Он служил урядником в местной конно-полицейской страже. Как только до него дошли слухи, что «раздают должности», немедленно уволился и стал строчить жалобы, требуя сей же час приискать ему должность, соответствующую его заслугам. На каждую жалобу требовалось дать мотивированный ответ, и зубцовский исправник писал, что «Куприянов не соглашается ни на какие должности, которые ему предлагают, а тех должностей, которые он желает, в нашем уезде не имеется». Видимо, немало кровушки попил настырный ветеран из этого исправника. Не уступал ему и некто Артемий Русаков, бывший комендор с броненосца «Орел». В своем прошении он написал о направлении его на «легкую работу», но отказывался от всех вакансий, полагая работу недостаточно легкой.
Впрочем, были и другие примеры. Исправник из Весьегонска, имени которого мы, к сожалению, не знаем, подошел к поручению трудоустроить ветеранов по-человечески. Он не просто составил список всех проживавших в уезде ветеранов (их оказалось 14), но и дал каждому характеристику. Про одних писал – «поведения примерного, трезв, к причастию и исповеди ходит». Про одного честно написал – «поведения бродяжьего, родную деревню не навещает, где ходит, неизвестно». Весьегонский исправник не просто охарактеризовал своих ветеранов, он даже их…ощупал! Об одном написал – «ранен в левый бок японской пулей, пуля до сих пор прощупывается». Но главное – этот исправник выполнил поручение, каждому ветерану нашел дело по душе и с учетом физических возможностей (того, кто с пулей в левом боку, определил на почту разбирать корреспонденцию). И никаких проблем, никаких жалоб. Разобрались, устроили, помогли.
В то же время в Твери шла настоящая бумажная война между ветеранами и членами комитета! Выяснилось, что многие ветераны ведут «нетрезвый образ жизни», не имеют ни семей, ни личной недвижимой собственности, «проживает в квартирах». Это означало, что комитету приходится заниматься трудоустройством людей, которых сейчас назвали бы асоциальными – пьющими, одинокими, имеющими приводы в полицию, политически неблагонадежными… Большинство ветеранов после русско-японской войны вполне нормально устроились в мирной жизни, обзавелись семьями, воспитывали детей. Но картину портили те, кто пил, гулял и требовал себе неких особых вакансий – потому что, мол, «матушка-государыня о нас велела заботиться».
Вроде бы благородное дело затеяла императрица Александра Федоровна, но плохо, ох, плохо она знала русского ветерана! Поэтому в скором времени правила оказания помощи тверским ветеранам резко ужесточились. Если он вел нетрезвый образ жизни, его вычеркивали из списков. Если комитет находил ему работу, а он ее бросал, его вычеркивали из списков. Наконец, если ветеран устраивал скандалы и писал жалобы, его…ну, вы уже поняли.
После этого ветераны сразу успокоились и стали соглашаться на те места, что для них подыскивали: швейцары, железнодорожные кондукторы, будочники. Что важно отметить: все эти люди при исполнении служебных обязанностей носили форму, а значит, по российским законам имели право в праздничные дни носить при форме знаки отличия, ленточки за ранение или награды. И, наверно, это выглядело красиво, умилительно и весьма патриотично, когда дверь в присутствие вам открывал бравый усатый швейцар-ветеран с ленточкой за ранение в японской войне. Или такой же усач-красавец проверял билеты в поезде. Все же хорошим дело оказался этот комитет, о котором уже никто не помнит. Тем более в 1908 году он прекратил свою деятельность.
Владислав ТОЛСТОВ
Автор благодарит за помощь при поиске архивных документов сотрудников Государственного архива Тверской области.
