Каждый год, обращаясь к этому имени, лишний раз убеждаешься, что история – всегда актуальна.
Вот, к примеру. Одна наша исследовательница тверского средневековья както поделилась в разговоре, что недавно у нее завязалась переписка с потомком… Михаила Тверского. Правда, для этого представителя потомства мелкопоместного польского дворянства было почемуто важнее, что он является потомком не Михаила Ярославича, а Михаила Борисовича Тверского, бежавшего в Литву в 1485 году. Он подчеркивал, кажется, что «голубая» кровь тверских князей, настоящих благородных русских аристократов, всегдашних врагов московской тирании и засилия татар (что в глазах наших либералов одно и то же), ушла на Запад. И нам, дескать, туда бы…
Тема «бегства из России» вообще ласкает слух некоторой части наших сограждан, особенно в связи с многочисленными слухами о влиянии санкций, курсах валют и прочем. И опять всплывают разговоры о том, что и путь, дескать, у нашей страны «не такой», и все у нас плохо…
Не говоря уже о том, что само по себе наличие потомков у Михаила Борисовича Тверского – факт достаточно смутный (считается, что была вроде бы у него дочь, выданная за Радзивиллов), притягивать тверских князей вообще к политическим эмигрантам – очень грубая натяжка.
Да, у тверских князей были и остались потомки. Правда, потомство по мужской линии пресеклось в XVII веке со смертью последних князей Микулинских. Все остальное потомство утратило свою фамилию. И если бравировать наследством тверских князей, а в первую очередь – наследством Михаила Ярославича, безусловно признанного святым даже в «тираническом» Московском государстве, то нужно тогда следовать тому идеалу, который тверские князья и главный их представитель, Михаил Ярославич, нам завещали.
А они завещали – не бежать, не впадать в отчаяние при поражениях, не сдаваться. Вспомним, бежал ли сам Михаил Ярославич, когда уже в ханской ставке, в узах, в тяжелейших испытаниях, в постоянной тревоге и неопределенности получил предложение бежать («се, проводницы и кони готовы, уклонися на горы, живот получиши»). Князь отказался: «Не дай же ми Бог сего сотворити… но воля Господня да будет».
Словом, если можно говорить о завещании Михаила Ярославича нам, то это завещание – быть вместе со страной. И в легкие (хотя когда такие были?), и в трудные времена. И даже факт бегства одного из потомков Михаила Ярославича, князя Михаила Борисовича, в Литву не отменяет подвига его предка.
Между прочим, можно напомнить слова еще одного потомка Михаила Ярославича Тверского (кстати, потомка не «возможного», а самого настоящего, по линии князей Холмских, потомков сына Михаила Ярославича – Александра Михайловича). Потомка этого звали Александр Сергеевич Пушкин. «Клянусь честью, – писал наш великий классик, – ни за что в мире я не хотел бы переменить Родину или иметь другую историю, чем история наших предков».
Павел ИВАНОВ, «Тверские ведомости» pavelivanov2007@mail.ru
