«Делу купца Дьякова» посвящена пухлая папка с архивными документами, которая собиралась почти пять лет – с 1876 года по 1881-й. Большинство документов на английском языке – американские адвокаты кредиторов русского купца требовали вернуть деньги своих клиентов, а генеральное российское консульство в Нью-Йорке пересылало эти бумаги в Тверь.
Ржевский купец третьей гильдии Николай Дьяков был не очень успешным предпринимателем. Он ввязывался в сомнительные коммерческие предприятия, постоянно занимал и перезанимал деньги, выписывал необеспеченные векселя, брал кредиты в банках… А потом вдруг решил: надо ехать в Америку, страну всеобщих возможностей, там можно завести дело, разбогатеть и вернуть долги всем кредиторам!
Уехал Дьяков в 1873 году. Написал родне, что обосновался в штате Миссури, купил земельный участок (плантацию) и собирается выращивать миндаль. А в марте 1874 года из Америки пришло печальное известие: Николай Дьяков скоропостижно скончался в возрасте 59 лет. Купец умер, а долги остались. Причем не только в России, но и в Америке. И они едва не стали причиной международного скандала.
Управляющий со знанием английского
Итак, американские адвокаты кредиторов русского купца требовали вернуть деньги своих клиентов. В Твери присланные из-за границы требования попадали в присутствие по делам несостоятельных должников – была тогда такая государственная инстанция, которая разбиралась с неоплаченными долгами и невыполненными обязательствами.
В губернском присутствии «дело Дьякова» поручили скромному чиновнику по фамилии Карчевский. Имя его не сохранилось в архивных документах. Но известно, что когда-то служил он в Министерстве иностранных дел, хорошо знал английский. Именно поэтому ему поручили вести переписку с американскими кредиторами ржевского купца. И определили на должность конкурсного управляющего, жалование он получал из губернской казны.
Однако за пять лет работы Карчевский так и не смог разобраться в запутанных долговых обстоятельствах ржевского купца Дьякова. Он писал запросы, отправлял судебных исполнителей в единственный дом, принадлежавший Дьякову (находился в Ржеве на Спасской улице). Единственное, что установили почти сразу: ржевский купец отправился за океан не в поисках новых возможностей для своего бизнеса – это было поспешное бегство от кредиторов.
Обман американских партнеров
Дело оказалось для того времени показательным. Настолько показательным, что в последние годы разбирательств слова «Дело несостоятельного должника купца Дьякова» на бланках набирали типографским способом. Что, видимо, говорит о значении, которое придавалось этой истории. Не каждый день в далекой Америке умирает наш предприниматель, который, как выясняется, успел облапошить и своих американских партнеров.
Томпсон и Гаррет, управлявшие сельскохозяйственными землями в штате Миссури, сделали Дьякова своим партнером. И даже выделили ему кредит – 7 тысяч долларов, серьезные для того времени деньги. Дьяков сумел их убедить, что в России он принадлежит к одной из богатейших купеческих фамилий и только в Ржевском уезде у него земли столько, что она оценивается в 100 тысяч золотых рублей.
Неудачливый делец, мягко говоря, лукавил. В России тогда действительно были знаменитые купцы Дьяковы, саратовские кораблестроители, очень богатая фамилия, которую знали за пределами России, в Америке в том числе. И Дьяков утверждал, что он – один из тех самых магнатов. Это уже позже адвокаты выяснили, что ржевский mister Dyakoff никакого отношения к саратовской купеческой династии не имеет.
Адвокаты много чего раскопали. У Николая Дьякова не обнаружилось никакой земли, никаких угодий, которые он обещал оставить в залог банку. Все свои векселя он оформлял под будущие прибыли от продажи в магазинах, которые также ему не принадлежали. Магазинами владел отец Дьякова, который, не рассчитывая на то, что Николай сможет эффективно управлять семейным бизнесом, завещал имущество другому сыну, Петру. Разумеется, Николай Дьяков не стал сообщать об этом кредиторам, и они теперь грозили отдать по суд Петра, думая, что он «отжал» магазины у родного брата. Но тот представил текст завещания и документ о том, что три магазина в Ржеве принадлежат ему, а Николай Дьяков никакого отношения к семейному бизнесу не имеет.
Американские адвокаты были в отчаянии, когда поняли, что столкнулись с проходимцем, который оказался вовсе не купцом, набрал кредитов, а потом взял да помер. Им пришлось выучить еще одно русское слово – moschennik.
От Ржева до Миссури
Конкурсный управляющий Карчевский составил реестр финансовых учреждений и частных лиц, должником которых оказался Николай Дьяков. В него вошли: Ржевское отделение Государственного банка, Ржевский коммерческий общественный банк П.И. Мясникова, Ржевское отделение Волго-Камского коммерческого банка и другие. Ржевский купец Немиров ссудил Дьякову тысячу рублей. А ржевский частный поверенный Невзоров выделил ссуду в три тысячи рублей – как раз перед отъездом купца из России. В Америке Дьяков занял еще почти десять тысяч долларов у своих деловых партнеров. Куда девались эти немалые деньги, так и осталось неизвестным. После смерти Дьякова в его бумагах не нашли ничего, кроме неоплаченных векселей.
Американские адвокаты из юридической конторы «Снард и Компания» и слышать ничего не хотели, а требовали вернуть деньги, которые русский купец взял у их клиентов. В конце концов даже русский консул в Нью-Йорке граф Вельяминов не выдержал и строго отчитал тверского чиновника Карчевского. Мол, как же так, конкурсное производство по делам о несостоятельном должнике не должно продолжаться больше года, а история с долгами купца Дьякова тянется уже вон сколько! На что Карчевский отвечал ему с тонкой издевкой: «Ваше превосходительство, следует учесть расстояние от Ржева до Миссури, в силу чего мы не можем полагаться на точность сведений, которые сообщают наши корреспонденты».
Приобщили к делу рыбу
А время тянулось, бумаги множились, да только никакого просвета в «деле Дьякова» так и не появилось. Пробовали обратиться к брату покойного, Петру Дьякову, но тот сразу и категорично заявил, что оплачивать чужие долги и векселя не намерен. Пробовали обратить взыскание на торговый капитал, которым владел покойный купец, но выяснилось, что никакого капитала у него давно не было, – одни долги.
В архивной папке с «делом Дьякова» сохранилась подробная опись вещей, которые судебные исполнители обнаружили и забрали в ржевском доме дельца. Судя по этому списку (на иллюстрации), ржевского купца никак нельзя было назвать преуспевающим: в опись попали даже медная сковорода, безмен и старый поношенный сюртук. В леднике исполнители нашли связку мороженой рыбы – и ее тоже приобщили к производству. Но это имущество не покрыло и части долгов.
Как сажали должников
К тому времени в России взыскание долгов соответствовало европейским нормам. Соответствующий свод законов о несостоятельных должниках четко определял, кто имеет право взыскивать долги. От судебного преследования освобождались дети, старики старше 70 лет, беременные и только что родившие женщины (до 6 недель после родов), родители детей, остающихся без средств к существованию, священнослужители. Отправить в тюрьму не могли друг друга супруги и близкие родственники. За решетку «не брали» задолжавших менее 100 рублей. Установили и сроки содержания под стражей: за долг от 100 до 2000 рублей – 6 месяцев; от 2000 до 10000 рублей – год; от 10 до 30 тысяч – 2 года; от 30 до 60 тысяч – 3 года; от 60 до 100 тысяч – 4 года; свыше 100 тысяч – пять лет.
Примечательно, что за содержание должников в долговой тюрьме полагалось платить самим кредиторам. Если они переставали платить, должника немедленно выпускали из тюрьмы. Банки и вовсе не платили, предпочитая списывать безвозвратные долги по графе «убытки».
Другое дело, что купец, попавший в долговую тюрьму, переставал быть купцом. Уже никто не дал бы ему ни копейки, не поверил бы в долг даже под самые надежные гарантии. Разорившихся купцов даже выписывали из церковных приходов, священники отказывали им в покаянии. Серьезные последствия имели в России невозвращенные долги!
Так что выбор у ржевского купца Николая Дьякова был небольшой. Либо пройти весь позор судебного следствия, долговой тюрьмы и полностью потерять свою деловую репутацию. Либо рискнуть и поехать куда-то далеко-далеко, на край света. В Америку! Но и там выяснилось, что нельзя полагаться на твердое купеческое слово Николая Дьякова.
В конце концов, видимо, все стороны поняли, что никаких денег с покойного получить не удастся. Так и закончилась эта печальная история. А уж какая после этого была репутация у русских купцов в американском штате Миссури, и так понятно.
Владислав ТОЛСТОВ
