По спасению Ширкова погоста более десяти лет ничего не делается
О Ширковом погосте мы уже неоднократно писали. Но приходится обращаться к этому знаменитому на всю Россию памятнику вновь и вновь. И, к сожалению, не с восторгом, а с тревогой. Применимо к этому месту в полной мере выражение «у семи нянек дитя без глазу».
Почему деревянный храм надо именно спасать, мы писали ( «Ширковский храм рухнет в ближайшие годы?» – «Тверские ведомости», № 28 от 16 июля 2010 года). Это уникальный храм 1694 года постройки, единственный такого типа в России, единственный ярусный храм в Центральной России, уцелевший на своем историческом месте, единственный с уцелевшим окрестным историческим ландшафтом и еще много какой «единственный». Держится он сейчас буквально на честном слове. Его состояние специалисты оценивают как критическое. И таким оценкам приходится, к сожалению, верить. Достаточно посетить Ширково, чтобы увидеть, как сруб в прямом смысле «пучит». Держится он на внутреннем металлическом каркасе. Каркас губит дерево: оно в соприкосновении с металлом быстро гниет. Но главное – при повреждении коррозией каркас не подлежит замене без разрушения всего здания. Проще говоря, случись что (а случится обязательно, ибо внутри храма сырость и гниль от протекающей крыши), восстановлению вся уникальная конструкция подлежать уже не будет. То есть в лучшем случае придется делать полный новодел на этом месте, в худшем – записать деревянный храм Рождества Иоанна Предтечи на погосте Ширково Пеновского района Тверской области в список утраченного культурного наследия. Список, как известно, растущий каждый год с пугающей быстротой.
Казалось бы, все усилия охраняющих и реставрирующих организаций должны быть брошены на поддержание этого памятника, одного из символов Тверской области. Увы, это не совсем так. Точнее – все специалисты и областного комитета по охране историкокультурного наследия, и областных реставрационных мастерских, и представители православного прихода в Ширковом погосте (которому деревянный храм не принадлежит, но ведь жалко же его…) горой стоят за его спасение.
Вот только решить, кто же, собственно, должен этот объект спасать, не могут уже свыше десяти лет. Да и в чем состоит спасение, тоже разным лицам видится поразному. И дело отнюдь не в выборе методики реставрации.
Вместо сохранения деревянной церкви в Ширкове уже не один год длится кажущийся со стороны совершенно курьезным процесс по «сохранению исторического ландшафта» и выяснению легитимности построенных в этом населенном пункте зданий. Запущен он был, как можно понять из документов областного комитета по охране историкокультурного наследия, на основании «Пояснительной записки к проекту зон охраны ансамбля погоста Ширково». Суть этого достаточно большого текста в том, что территория памятника должна поддерживаться в максимально выгодном для осмотра состоянии. С чем, как говорится, не поспоришь.
Довольно часто бывая в Ширкове (во всяком случае, по нескольку раз в год), я должен сказать, что обзор этого ансамбля с любой стороны за последние годы лучше не стал. Особенно летом. Олешник и ивняк со стороны озера, а с другой стороны – молодые сосенки все ближе подходят к небольшой территории погоста, бывшей когдато (лет сто назад) совершенно открытой. Теперь погост виден только на близком расстоянии или с воды озера Вселуг. Что и неудивительно: скота в близлежащих населенных пунктах не осталось, а косить чтолибо, кроме своих участков, столичные дачники редко имеют желание. Поля (бывшие уже) скуплены и от леса не отличаются, а кроме того, как известно, на них без разрешения собственника ничего делать нельзя (даже дров нарубить). Между тем проект охранных зон направлен как раз на «регенерацию участков природной среды, деградированных в результате хозяйственной деятельности». К сожалению, эта «регенерация» в Ширкове проходит куда быстрее, чем можно было предполагать в 1993 году, когда составлялся данный проект, и совсем не так, как рассчитывал покойный Анатолий Иванович Кустов, уважаемый и достойный человек, автор этого проекта.
Проектто хороший по идее: сохранить не только памятник, а и его окружение. Но Кустов, как можно заметить, был изрядным романтиком. Хотя кто мог подумать в 1993 году, что будет время, когда столь возмущавшие его линии электропередачи, портившие вид ансамбля, будут не видны не изза их переноса, а за выросшим под ними лесом? Или что старовозрастные березы, памятник природы, будут безжалостно спилены в рамках какогото плохо понятного действия, осуществленного в прошлом году в рамках «реставрационных работ»?
Кстати, деньги на храм выделялись все 1990е и 2000е годы, вот только состояние храма за это время как ухудшалось, так и продолжает ухудшаться.
Зато ревность проводивших указанные «реставрационные работы» сотрудников Творческой архитектурной мастерской архитектора Кустова (руководит ею Валерий Кустов), все эти годы отвечавших за памятник, обращена на выполнение пунктов «Пояснительной записки». Таких, как «Ликвидация неадаптируемой застройки, в первую очередь строения, возникшего в 1991 году на берегу озера между каменной церковью и деревянной надкладезной часовней…» Или «Ликвидация древеснокустарниковой растительности, возникшей после 1949 года». Или «Ликвидация садовых и огородных участков, расположенных у домов, предназначенных под снос». Заодно ликвидировали записанные в проекте как ценный элемент ландшафта указанные столетние березы за деревянным храмом, выполнявшие и защитную функцию.
Под категорию «ликвидируемых» попал до кучи и дом священника, иеромонаха Антония (Краснолобова). Попал вроде по недоразумению – как не вовремя согласованный с органами охраны. Теперь ему вроде как разрешено существовать (дом совершенно ниоткуда не виден), но это стоило приходу пяти лет упорной борьбы в судах.
Однако, как бы и что бы мы ни говорили, «Проект» – это законодательный акт, утвержденный в ноябре 1993 года Министерством культуры (еще РСФСР). Поэтому «суров закон, но это закон», как говорили римляне. Такто оно так, но…
Всякий, открывающий этот документ, будет изрядно удивлен. Это – объемная папка с текстами и планами. Внутри привычного для начала 1990х машинописного текста, заверенного печатью Министерства культуры от 22 ноября 1993 года, обнаруживается вкладка нового текста вместо вырезанных старых страниц. Новый текст отпечатан на принтере (а принтеров в те годы еще, как известно, не было в широком использовании). И именно эта вкладка и есть «Пояснительная записка к проекту зон охраны ансамбля погоста Ширково», которую мы только что цитировали. Более того, текст ее содержит ссылки на законодательство Российской Федерации в сфере охраны памятников… 1995 и 1998 годов. Как это понимать?
Будущим пинкертонам (а такие, очевидно, появятся, ибо с проектом все настолько запутано, что его придется, скорее всего, выполнять заново) будет небезынтересно сравнить также «ранние» и «поздние» тексты на планах зон охраны и сами планы. А также, собственно, к какой из «редакций» текста относится постановление Губернатора Тверской области от 29 июля 1999 года «Об утверждении охранных зон историколандшафтного и градостроительного комплекса Ширков погост Пеновского района».
По правде говоря, не в документах по такому бесценному памятнику, как Ширков погост, хотелось бы видеть такие, ммм… странные материалы. Меня они изрядно впечатлили – и не похорошему.
Но не в компетенции журналиста выносить какието окончательные вердикты. Подождем.
Вот только за всеми этими человеческими страстями подождет ли гибнущий уникальный памятник деревянного зодчества? Егото мы за «ликвидацией» нарушений исторического ландшафта несколько и подзабыли. Триста лет ведь простоял, не развалился. Авось, какнибудь потерпит еще… Но потерпит ли?
Павел ИВАНОВ
