Значительная часть имеющихся в регионе музеев – это филиалы Тверского государственного объединенного музея (ТГОМ). Таковы почти все краеведческие музеи в районных центрах и некоторые другие, в том числе мемориальные, музеи.
В нынешних экономических условиях для небольшого музея благо – находиться в крупном объединении. Это дает гарантию сохранения фондов, наличия пусть небольшого, но постоянного штата научных сотрудников, поддержки со стороны областных и даже российских научных сил. Для многих городов, где краеведческий музей «по статусу» положен (Ржев, Зубцов), но в силу исторических причин собрать, например, дореволюционную коллекцию практически невозможно, помощь областного центра жизненно необходима.
Но так не везде. Все мы помним, как еще недавно напоминать о существовании России до 1917 года было затруднительно. Когда же это наконец стало возможным в 1990-х годах, живая память о былой России считала последние дни. В деревнях и городах умирали последние люди, чьи корни и воспитание позволили им в свое время сберечь то, что молодые поколения с презрением выбрасывали. Кроме того, в ту пору культурной революции из жизни было выброшено разом много вещей, еще недавно казавшихся обыденными и необходимыми. Те, кто понял, что происходит грандиозный слом, сравнимый с 1917 годом, бросились собирать вещи, оставшиеся от последних дореволюционных бабушек, выброшенные на помойки их наследниками, оставшиеся по заброшенным домам. Ценность иных вещей (например, самоваров, икон) тогда за годы, иногда за месяцы увеличивалась в сотни раз. Многие на этом наживались, но были и сумасшедшие, кто собирал ради любви к истории.
По деревням можно теперь встретить «самодеятельные» музеи – иногда они собраны библиотекарями, иногда школьными учителями. Большей частью это плохо составленные и совершенно несистематизированные коллекции. Часто при закрытии школ их бросают. Приходилось видеть разгромленные школьные музеи в брошенных школах с вещами, не нужными уже и в качестве вещей, и в качестве экспонатов. Страшная картина.
Но случаются исключения – их, насколько я понимаю, в области не более десятка: это музеи, создатели которых подошли к своему делу творчески и профессионально. В такие музеи не стыдно привести даже столичных и иностранных гостей. Их собрания значительно превосходят коллекции иных районных краеведческих музеев (о чем их создатели часто не догадываются). Вещи в них функционируют, имеют истории, о чем создатели и хранители этих коллекций охотно рассказывают. Но везде, где такие музеи существуют, остро стоит вопрос их будущего.
Оно напрямую зависит от того, сколько проживет собиратель, сколько простоит дом, который занимает музей (они подозрительно часто горят – обычно это поджог после ограбления). Музей не знают и почти не посещают туристы. Туристы, которые готовы платить деньги «за посмотр» всякой ерунды. А рядом может жить в нищете владелец сокровищ, которые могли бы (и должны бы!) приносить ему деньги, пусть небольшие, но гарантированные.
Вывод из сего простой: нужно, чтобы в области существовала хотя бы информационная поддержка таких маленьких музеев, чтобы о них знали туристы и турфирмы. Самое печальное: о музеях этих ведь знают в администрациях районов, но палец о палец не ударят, чтобы помочь малым: сайтом в Интернете или хотя бы размещением информации на сайте района. Или еще. Много раз московские туроператоры спрашивали меня: «А что есть в N-ском районе?» И когда я отвечал: «Отличный сельский музей», они удивлялись, радовались и просили телефон для связи – везти группу. Но, узнав, что дороги плохие, телефон не принимает, Интернета нет и не будет, сразу «скисали». И можно легко догадаться, отчего.
Павел Иванов, журналист
