Мимо спящих полей и пригорков едем в деревню Поминово Калининского района. Здесь по обе стороны от дороги – нестройный ряд домишек. Стекла на окнах замерзли, нет свежих дорожек к калиткам – деревенька теперь почти вся заселена дачниками. Щедрое утреннее солнце совершенно затопило их снежные огороды.
На самом краю Поминово – аккуратный сине-желтый домишко. Последний «старожил». Мы только подъехали, а на пороге нас уже ждет маленькая бабуля. Машет рукой: «Заходите-заходите!»
В предбаннике холодно – окна с узорами, да еловые ветки в горшочке. А внутри, в единственной комнатке и кухне с печью, – тепло и чисто.
Этот домик бабушка Тася (Таисия Александровна) построила себе сама – «навышивала». Она, знаток разных техник вышивки, понимает в ней толк. Платки, скатерти, картины. Целый чемодан работ! А было намного больше.
– Я поехала в Тверь и пошла в храм. Хотела сказать батюшке, что собираюсь вышить икону, – наклонилась и доверительно рассказывает мне 88-летняя бабуля Тася. Она подслеповата, потому смотрит куда-то внутрь меня.
– А батюшка что же?
– Спросил, зачем вышивать, если и так икон много.
– Вы как поступили?
– Приехала домой и вышила! – все Тасины морщинки задорно смеются.
«Сосватавшая» нам эту мастерицу Людмила Михайловна Концедайло, наш замечательный тверской фольклорист и этнограф, поясняет, что в свое время Таисия Александровна была на самом хорошем счету в «Тверских узорах». Ее работы уходили в числе лучших и драгоценных тверских сувениров руководителям иностранных делегаций. Вот жаль, что теперь, когда нужно принять, например, высокого гостя из столицы, не принято одаривать его домотканым рушником с затейливой вышивкой или изделием местного гончара или резчика. И зря! Так было и при царях, и при генсеках, и никому это не казалось неприличным. Ведь такие вещи стоят намного дороже и по сути своей намного ценнее любого богатого заказного подарка – это настоящий эксклюзив. А для скольких промыслов, скольких прекрасных мастеров это был бы шанс заработать на мастерскую, на достойную жизнь. Да и ученики бы появились! Впрочем, баба Тася и сейчас готова устроиться за своей «кормилицей», как она ласково кличет свою ручную швейную машинку, и показать высший класс. Ах, какая она красивая в этот момент!
…Приходит сестра Таси – ее двойняшка Нина, что живет по соседству. За ней по пятам роскошный рыжий кот, он и не думает нервничать по поводу хозяйского котофея, греющегося у печи. Бабуси явно дружат котами. Нина Александровна тоже показывает свои работы. Чего только нет! Пока коз пасла, вышивала даже на древнегреческие мотивы. Вместе сестры Глинкины наперебой что-то рассказывают. «Грибки попробуйте!» – предлагают за столом. Грибки прекрасные и, должно быть, здешние. Ведь Поминово – деревня на высокой горе, а вокруг лес. И зимой тут очень красиво, а летом, говорят бабули, всё в цветах. Вот и какой-то романтик поставил на горе скамейку с видом на природу… А в лесу бьет живой источник. Летом все ходят сюда за водой. Пошли, конечно, и мы. В ботинках тает снег, пушистый, легкий, не городской. Зимняя сказка.
Тася и Нина Глинкины многое помнят. Например, как в войну здесь сильно «хулиганили», как они выражаются, немцы. Резали скот, всё отбирали. А главное, конечно, отбирали жизни. Погиб брат Михаил – обвинили в связи с партизанами. Донес кто-то из своих односельчан. Напрасно мать валялась в ногах у немцев, расстреляли его, да еще и дом сожгли. А деревня чудом уцелела, когда ушли немцы и пришли наши. И жители чудом остались живы. Немцы заперли оставшихся крестьян в сарай и готовились сжечь их. Вовремя подоспели наши разведчики. Когда они открыли двери сарая, испуганные люди в темноте жались к дальней стене. «Не бойтесь, мы русские!» – крикнули парни. А деревенские… побоялись выходить, ведь всякое бывало. Решился отец, Александр Глинкин, по болезни и возрасту уже в армию не призванный, единственный мужик: «Нет, бабы, мочи нет, ноги мерзнут, пойду». Скоро вернулся: «Выходите, цела деревня». Все это представить можно теперь разве что в виде кадра из черно-белого кино.
Еще бабули помнят, какой в деревне был красивый пруд. Но потом в нем утонула барыня, и все сразу перестали туда ходить. При обсуждении бар разговор оживляется: еще бы, ведь это то, о чем рассказывали уже старики, когда нынешние Тася и Нина были маленькими девчушками. В общем, вспомнили, где стояла усадьба (и даже две усадьбы), вспомнили, что одну барыню, не ту, которая утонула, а хорошую, из другой усадьбы, что учила деревенских детей грамоте и была ласковой, звали смешно – «Конокотиха». «Почему «Конокотиха», фамилии не было?» – «Да кто же теперь вспомнит, ведь до нас еще было!»
Ну, а ту, вторую усадьбу, где барыня утопилась, уже они застали – красивые старые деревья, цветы. Вот только пруд после того несчастья быстро превратился в болото. Такая вот местная драма человека и природы. Тоже черно-белые картинки.
Так проговорили в домике на окраине деревни часа три. У калитки прощаемся с сестрами Глинкиными. Тася дает пакет с угощениями – мандарины и конфеты, и еще какой-то маленький сверток. Уже в машине его открываю – платочки с яркой вышивкой по уголкам. Цветы от Таси.
Наталья КАПРАЛОВА, Павел ИВАНОВ
Фото Натальи КАПРАЛОВОЙ
