Где-то священник копит на оконные рамы, гдето есть состоятельный дачник, а где-то нет и священника, и крупица неравнодушных жителей на свой страх и риск лезет на высоченную колокольню, натягивая на ее купол рекламный баннер – от дождя.
В Красном Бору (историческое название – Пречистый Бор) в храме Рождества Богородицы трудится и городская молодежь. Брошенный храм удалось привести в минимальный порядок, наладить в нем богослужения и говорить о том, что груз восстановления из руин подхватили местные жители.
Здесь у жителей, хоть и у немногих, есть понимание двух вещей: «моя деревня не ограничивается моим забором» и «нет смысла ждать – нужно чтото делать самим».
Деревня сегодня социально разрознена, в ней нет больше старых крестьянских скреп, поэтому социально «склеиться» людям сложно, а восстановление храма – это отличный повод узнать: у твоего соседа есть имя. Чувство чегото общего в Пречистом Бору испытывается многими именно по отношению к церкви. Интересно, что здесь день деревни во все времена, даже советские, празднуется в Рождество Богородицы – престольный праздник. А запирается храм лишь потому, что любые двери запираются, но, в отличие от любых, ключи от этих дверей может взять, кто хочет. Они – у своих же.
Сегодня Красный Бор активно начинает межевать колхозные поля. Сплошь колышки и новые колодцы. Скоро здесь поселятся новые люди, с которыми тоже нужно разговаривать и дружить – правда, если они не поднимут свои заборы выше соседских крыш. Деревня, любая, – это всегда общность. Сегодня она если и ковыляет своей разобщенностью, то только до тех пор, пока люди не привыкнут понимать, что рядом с ними еще ктото живет. И, наверное, даже прийти, постучаться и попросить копеечку на храм – это еще и великолепная возможность выйти из своей хаты и взглянуть на небо. Оно, кстати, тоже общее.
Андрей ФАДЕЕВ
