Прибытие в Бежецк Теребенской иконы святителя Николая
Однако последуем за нашим путником-редактором и доберемся все-таки до Бежецка, где как раз ожидалось прибытие иконы святителя Николая из Теребенской пустыни.
«С глубокой благодарностью к доброму кореляку, радостный, что поспел вовремя, поспешил я к моложскому мосту, где обыкновенно происходит встреча чудотворного образа. Правда, немалым подвигом было пробиться на берег реки; но зато что за чудная картина развернулась перед глазами!
У моста стояло все бежецкое духовенство в облачениях. В самой середине реки, при звоне всех бежецких церквей, медленно подвигалась большая лодка, на которой поставлен был образ, окруженный сопровождавшими его монахами; оба берега реки по крайней мере на две версты покрыты сплошной, непроницаемой массой народа; пение у моста, пение в лодке, тихая молитва в устах каждого, коленопреклонения, слезы, и все это обращенное к образу дивного святителя, вот что открылось моим изумленным взорам.
Этого мало; самая река была полна народом: одни подвигали вперед лодку, другие ждали минуты, когда лодка сравняется с ними, и, дождавшись, благоговейно, помолившись святителю, погружались в воду, это были больные разными недугами, женщины с больными детьми: они веровали, что вода, освященная присутствием чудотворного образа, будет для них источником исцелений; и невозможно сомневаться, чтобы такая глубокая вера не приносила ожидаемых плодов: нет сомнения, что дивный святитель с высоты небес, незримо для рода человеческого, но тем не менее действительно, не одному из них изрек: «По вере твоей буди тебе!»
Наконец, лодка пристала к берегу, образ принят духовенством, и началось шествие в собор. Именно началось шествие, потому что небольшое каких-нибудь сажен двести от берега до собора, можно было перейти не менее как в три часа. Все эти несметные толпы бросались приложиться к образу, и – редкое в этих случаях явление – без шума, без крика, с самой благоговейной осторожностью; была теснота, но не было давки, т.е. никто не порывался вперед и все терпеливо ждали своей очереди.
Наконец, в семь часов вступили в собор с образом и началось всенощное бдение. Поздно кончилось оно, и еще позднее, около полуночи, можно было заключить двери его: одну толпу, которая успела помолиться перед образом и приложиться к нему, непрестанно сменяла другая, и нет сомнения, что так было бы и всю ночь, если бы на несколько часов не заперлись двери собора. Но зато те, которые не успели исполнить своего желания, расположились на паперти, на погосте, близ ограды, в ожидании утра и возможности удовлетворить своему усердному желанию».
Много интересных подробностей приходится пропустить. Автор, который признается, что бывал во многих местах, в Москве, в день памяти освобождения ее от французов, в Твери, в день обнесения города мощами святого благоверного князя Михаила Тверского, и в других местах, отмечает, что ничего подобного бежецкому торжеству ему видеть не доводилось. Вся эта масса богомольцев ночевала где придется (большинство – на голой земле; оцените, как подбросивший автора до города карел предлагал ему ночлег на телеге – это роскошь). И лишь затем, после утренней службы, началась ярмарка, с ее обычным мирским оживлением.
«Как жаль, – заключает Худяков, – что подобные явления, чудные явления Веры и благодати, остаются у нас обыкновенно незамеченными. Мы как будто стыдимся исповедовать чудеса, время от времени совершаемые милосердием Божиим: странное и грустное явление».
Павел ИВАНОВ
