Никогда не увидел бы этот другой Ярославль, если бы меня, что называется, не ткнули в него носом. Не парадный, вылизанный к 1000летию город, не блестевшие свежей краской фасады, не новые автомобильные развязки – почти как в столице. А город деревянных домиков и садов, низких палисадников, немощеных улиц. Город людей, которые любят его не показную туристическую физиономию, а чтото в нем такое, ради чего жить в нем хочется, и хочется жить взаправду и по правде.
Одна из таких людей – Надежда Николаевна Балуева, ярославский краевед, руководитель общественной организации «Петропавловская слобода». Ей за пятьдесят. Семья – муж, две взрослые дочери, внуки. Дом – маленький деревянный в три окна с голубыми наличниками на одной из улиц «окраины», именуемой тут «Перекоп». Типологически это аналог тверской залинейной окраины возле Морозовских казарм. Аналог полный. Первая железнодорожная платформа от вокзала, низкие деревянные улочки, рядом запущенный старый парк с прудами; ритм жизни, задаваемый стуком поездов. Просыпаясь в доме Надежды Балуевой, можно сказать, что сейчас, допустим, 8.10 – свисток электрички на Александров. Минимальные удобства: газа нет, центрального отопления нет – есть печка. Знакомо? Очень многим знакомо до боли. А далее идут отличия.
В Ярославле «окраина» – довольно условное понятие. Полотняная фабрика, давшая жизнь этим деревянным улицам, основана неправдоподобно давно – в 1722 году. Но обживался район еще раньше – отсюда менее километра до варварски обстроенной заводом «Лакокраска» церкви Иоанна Предтечи в Толчкове, всем в России известной по изображению на 1000рублевке. Это одна из бывших здешних приходских церквей. Есть и другие церкви, и диковато видеть во дворах фабричных корпусов и в проездах между хрущевскими пятиэтажками эти каменные игрушки XVII века, все в изразцах и фресковых росписях. Иные корпуса фабрики чутьчуть уступают им в возрасте – им по двестидвести пятьдесят лет, а есть и такие, что якобы помнят Петра I. Но вокруг – запустение, упавшие дома, бетонные заборы и мусорные кучи, довольно непрезентабельные улицы с ямами в асфальте. Сюда бум ярославского миллениума не добрался.
– У меня известность в городе защитницы всего этого, – говорит Надежда Балуева с улыбкой. – Хотя к юбилею каких только проектов не было. Сделать на Перекопе деловой центр, провести реконструкцию ветхого и аварийного жилья – понятно, конечно, что значит такая «реконструкция». Слава Богу, денег пока нет. Мы не против цивилизации. Но если сюда провести коммуникации, сразу начнут подозрительно быстро гореть дома, строиться коттеджи и так далее. Аппетиты, уж поверьте, у застройщиков немалые. А место очень хорошее – близко центр. Наша же идея – сохранить слободу именно как комплекс исторической деревянной застройки, «селитьбы». Есть большой зарубежный опыт, например, английский, американский. Там престижно жить в исторических районах, где сохраняется сам дух старины.
Для Надежды Балуевой это родина, и она не мыслит себя без этого района во всей целостности его фабричной культуры, сложившейся веками. Этой историей и культурой она дорожит. Целостность подразумевала всякое: крестные ходы и гулянья для рабочих на Пасху в Петропавловском парке у стен старинного храма и грандиозные драки между улицами. Обязательные походы в бани в банные дни, чаепития в семейном кругу. В общемто, житье небогатое и трудное. Но при этом житье соседское, когда двери в домах не запирались и пропасть просто так человеку, даже самому маленькому, было невозможно. Улицы тут очень тесные: метров шестьвосемь. Наверное, чтобы человеческое тепло наружу не уходило.
Разумеется, чтобы сохранить такое образование, как целый район в центре крупного города, мало стучать в чиновничьи кабинеты и писать письма. Практика показывает, что это малоэффективно. Все будут «за», но… За последние пять лет Ярославль понес такие катастрофические потери в историческом ландшафте, что впору рассматривать вопрос о его исключении из списка ЮНЕСКО, куда его только в 2005 году и включили. Не только в Твери строят нелепые высотные новые дома там, где ничего вообще строить нельзя. К юбилею в центре Ярославля «смахнули» несколько домов XVIII–XIX веков (а их и так наперечет), понастроили таких чудищ, что подозреваешь органы архитектурного контроля во всех смертных грехах. А тут «деревяшки», которые, если не знать об их существовании, легко не заметить вовсе!
Надежда Балуева пошла по другому пути, более верному и пока приносящему положительный результат. Как выразился умница создатель «мышкинского проекта» Владимир Гречухин, надо создать «мифологию места», после чего заставить всех в нее поверить. Уничтожить «раскрученный» объект вроде деревянного Мышкина или «единственный в России» район вокруг «родины» того или иного сказочного персонажа гораздо сложнее. В случае Балуевой и выдумыватьто ничего не надо. Есть район, известный своей «пролетарской» славой. Но что такое «пролетариат» XVIII века? Скажете, не может быть в России пролетариата XVIII века! Помилуйте, вот вам живой представитель того потомственного пролетариата – сударыня Балуева. Представитель пролетариата, начисто лишенного желания «терять свои цепи», носитель его духа, его традиций. Традиции были совсем не марксистские. В Ярославле еще в 1929 году была забастовка на фабрике под лозунгом: «Верните Карзинкиных» (бывших владельцев). Еще бы: здесь уже с 1870х годов существовали европейски оснащенные школы и детские сады, рабочие (конечно, постоянные, но их было большинство) получали беспроцентные (!) ссуды на 20 лет на постройку домов и т. д. Хотите узнать еще об этом ярославском феномене – пожалуйте в гости к Надежде Балуевой. Ее дом указывает новая, установленная совсем недавно красивая табличкауказатель в начале улицы Захарова. «Дом фабричных Волковых» называется ее дом (обычный жилой дом, каких тут почти все), но это – музей.
Музей официально бесплатный, и трудно сказать, что в этом музее более всего ценно. Во всяком случае, не экспонаты. Экспонаты – те вещи, которые есть во многих старых домах: видавшая виды мебель, иконостас из семейных фотографий, коекакая посуда, «листки для народа» начала XX века по стенам с видами Ярославля, Ярославской Большой мануфактуры, еще очень трогательный листок царской антиалкогольной кампании «Вино – злейший враг человечества» и еще много подобных мелочей. Но жизнь им придает хозяйка.
Даже не только хозяйка. В этом маленьком доме почти не запирается дверь, постоянно бывают гости и часто устраиваются добрейшие посиделки с чаем. У хозяйки есть дар создания домашнего уюта, дар, в принципе, может, и не редкий, но с такой открытостью ко всем, не только близким родственникам, увы, уже в наши дни исчезающий. Этот дар передался детям – обе дочери замечательные и характером в маму. Этим даром Надежда Балуева охотно делится с гостями и посетителями ее дома, студентами (она педагог и историк по образованию), даже иностранцами – были у нее гости из разных стран, все уезжали в полном восторге.
– Я это делаю, как нас учила мама, – говорит она, – мама родила тринадцать человек детей, выросло шестеро. В семье мы и научились всему этому, уважению друг к другу, пониманию, всей этой семейной атмосфере.
Эта семейная атмосфера с русскими песнями (Балуева замечательно поет), пирогами по старинным рецептам, чаем, народным костюмом и прочим распространяется ею по всевозможным местам, ассоциациям, объединениям, фестивалям, проектам, в которых ее «Петропавловская слобода» состоит. Надежда Балуева является представителем «титульной нации» в Ярославском отделении Ассамблеи народов России, ищет следы Смутного времени в экспедициях по глухим углам Ярославщины, ходит «под княжеским стягом», участвует в фольклорных фестивалях, записывает устные рассказы старожилов, борется за спасение памятников старины… Некоторые из организаций, с которыми она сотрудничает, по своим задачам и идеям противоположны друг другу. Это показывает, что нерв, основной мотив ее действий гдето в стороне от них. Но, кажется, я понял по некоторым намекам: благодаря этой публичности просто так «сковырнуть» настоящую слободу, пока жива Надежда Балуева, не удастся.
– Так уж я устроена – быть на людях, хотя бы мне было и тяжело. Такой выбор я сделала уже много лет, и о нем не жалею.
А ведь на самом деле просто любит человек свою семью и место, в котором живет. Вот везде бы так… Может, нам стоит поучиться? Идет же сейчас у нас «на ура» ярославский по происхождению опыт создания музеев мышей, гадов, водок и кощеев? Шутки шутками, но в результате… Вдруг тогда мы сохраним наши исторические города?
Павел ИВАНОВ
Фото автора
