Несмотря на малолюдье, жизнь в сельской глубинке не угасает
Старый тракт из Кашина в Калязин идет по левому берегу Волги. Но давно изменила свои берега река, подпертая Угличской плотиной, не ходит паром в Калязине. И дорога – неплохой асфальт, хотя давно и не ремонтировавшаяся, идет, почитай что, в никуда. За Кашином каждая последующая деревня все менее и менее людная. В постепенно поднимающихся ольховых перелесках и ивняках пропадают маленькие деревеньки, когдато густо стоявшие в этом углу. Впрочем, первый снег ложится на свежую зелень озимых. Так что ощущения полного запустения здесь не возникает.
В деревне Терехино живет человек, напрямую причастный к тому, что зелень полей все еще радует глаз. Это главный агроном ООО «РУМЕЛКОАГРО» Александр Сергеевич Волков. До 2005 года он был главным агрономом колхоза «Мечты Ильича». Колхоз номинально жив и сейчас, правда, в нем осталось чтото около десятка работоспособных. «РУМЕЛКОАГРО» объединило одиннадцать прежних колхозов и не менее трети сельхозугодий Кашинского района. Как сообщил Александр Сергеевич, в хозяйстве теперь около полутора тысяч романовских овец, есть небольшое молочное стадо, ожидается прибытие 110 коров, купленных в Финляндии, которые потом дадут модное теперь «мраморное мясо». Правда, как скромно признается Волков, «это мясо надо еще дорастить».
Но совсем не сельское хозяйство обращает на себя внимание в доме Волковых. Как и большинство сельских домов, он практически лишен особых удобств и уж никак не является «коттеджем». Даже условно его нельзя так назвать. В доме бережно хранятся семейные фото, большой архив, начиная с конца XIX века, материалы по местной истории. И это не просто архив, это предмет увлечения и живого интереса к старине и к своим корням. Нам показали с любовью составленное родословное древо семьи, сделанное рукой старшей дочери. Глава семьи поместному, на ярославский манер, окает, употребляет в речи некоторые местные словечки. У него приятный голос, застенчивые и деликатные манеры; никак нельзя понять, как он ухитряется с внутренней врожденной интеллигентностью руководить сельским хозяйством – но вот ухитряется.
Супруга Наталья Михайловна, хлебосольная хозяйственная женщина, чувствуется, крепко держащая дом, встретила очень радушно. Не без тайной гордости показала большое и сложное домашнее хозяйство, сейчас, с ее слов, несколько уменьшившееся и упростившееся.
– У мужа теперь хоть зарплата есть, деньги с работы приносит. Но это последние лет пять. А до того зарплату давали молоком, да еще чтото там шло от хозяйства колхозного. Вот и ели одно молоко. Каждую осень закрывали по восемьдесят банок солений, коров держали, поросят. Не приведи Бог детям такой жизни. Я их всеми силами в город вытолкаю…
(У Волковых две дочеристудентки, одна учится в Твери, другая – в Ярославле. – П.И.)
…Хозяин в продолжение нашего разговора молчал, и его мнение по этому поводу спрашивать было неудобно. Позже он поделился:
– Из моего класса многие остались в деревне. Человек восемь, наверное. Класс был двенадцать человек – самый маленький тогда считался. Выучился я в школе во Фролове, потом сельхозтехникум в Яхроме окончил, заочно в Сахарове — институт. И работаю уже тридцать лет. Для меня это жизнь, я не жалею.
Немного отдохнув с дороги, Александр Сергеевич повез нас показывать окрестности и достопримечательности. Летом это очень симпатичный уголок земли, где много простора полей, разнотравье лугов, небольшие березовые рощицы.
В соседней с Терехином деревне Фролово стоит закрытая года два назад школа. Рядом еще действующий детский садик. Осталось в нем пятеро детей.
Дорога на бывшую деревню Стельково, где на сельском кладбище похоронены предки Волковых, оказалась свежей грунтовкой, причем подсыпали ее прямо перед морозами, не особо заботясь, что станет с ней по весне. В канавах вокруг дороги стояла вода едва не вровень с ее полотном, в котором увязали даже колеса «газика».
– Наши мужики работают… – Александр Сергеевич с любопытством присмотрелся, – подсыпают дорогу. За Стельково ведут. Людей там, правда, уже нет, деревень тоже…
А зачем же тогда дорога? Вопрос был готов уже слететь с языка, но Волков указал на веселую свежую зелень озимых:
– Тритикале – гибрид пшеницы с рожью. Для гусей сеем. Чтобы останавливались на пролете. Знаете, гусь – птица скорее травоядная, на озимях останавливается, иногда щипнет зерно. Для них вот и сеем.
После этого вопрос, для кого, собственно, дорога, отпал. Между прочим, благодаря ей будет продолжаться и освоение сельхозугодий. И это вполне реальное достижение хозяйства, ибо еще пять лет назад возделывалось не более 600–700 гектаров. Теперь – не менее десяти тысяч гектаров, что уже почти половина имеющихся в хозяйстве площадей. Излишне говорить, что «РУМЕЛКОАГРО» – компания, которой принадлежат практически все здешние земельные паи. И благодаря ей сельское хозяйство, даже при исчезающе малом населении, может поддерживаться. В деревне теперь если и можно прийти без специального приглашения, так это к пожилому человеку. С ним всегда можно поговорить просто так. Из здешних обитателей у нас состоялась любопытная беседа в деревне Овсянниково, куда заехали из Стелькова.
Анатолий Алексеев, полноватый и прихрамывающий мужчина лет семидесяти пяти, заготавливал дрова – выбирал упавшие ветлы и распиливал их на чурки. В машине сидел большой беспородный пес, как объяснил хозяин, привыкший ездить по всяким делам вместе с ним. На переднем сиденье, «как большой».
Заросли ивняка на краю большого, конца ему не было видно, топкого болота, какойто подпертой стоячей речки, притока Нерехты – левого притока Волги, в низовьях судоходной и рыбной, а здесь текущей ручейком. Но ручейка не было видно. Куда ни глянь, простиралась заросшая камышом и мелким ивняком низина.
Анатолий общался с нами на удивительно хорошем окающем русском языке. На вопрос, как ему живется в такой глухомани, заметил:
– А хорошо живется! Не скучаю. В деревне вот я один зимой остаюсь, да жена слепая, да вот он со мной, – указал на заливавшегося с переднего сиденья «газика» пса. – Где тут скучать! Не хочу уезжать.
Анатолий рассказал немало о прошлом этого края, поскольку был свидетелем многих событий, начиная с 1950х годов. И было видно, что в его лице мы имеем наблюдательного и заинтересованного в сохранении исторической памяти человека. Он не в восторге от дня нынешнего, хотя ругать начальство тоже не собирался.
– Вот я не понимаю, – словно удивленно продолжал Анатолий, – здесь канава была, на ней земляники было полно, мы маленькими ее собирали, и сухо было, и пахали. И куда делось? Болото кокото взялось.
– Бобры, чтоб их… – без злости в голосе заметил Волков.
– Да навалом тут разного зверья. Я и псато не выпускаю из машины – кабаны, – продолжил Анатолий. – Веришь, сейчас бежит ко мне, со страху в машину скорее забрался: нарвался на кабана – и прет он за ним, черный, здоровый такой, средь бела дня…
…Мы поговорили, кроме Анатолия, еще с несколькими бабушками в соседних деревнях. Как они живут, каким чудом Господним, одни в своих домах и деревеньках, иногда по двоетрое, в этой безлесной широкой равнине? Среди сельского хозяйства, такого непохожего на то, к чему они привыкли всю жизнь. И еще осталось сложное чувство от этого смешения старой и новой жизни в деревне. Но жизнь эта, по крайней мере, продолжается.
Павел ИВАНОВ
Фото Александра ДЫЛЕВСКОГО
