Имя Евгения Онегина в Торжке всю осень было на слуху. Чем вызван такой интерес к классике? Очевидно, волонтерской акцией «Онегин-фест». Она прошла на Пустынском кладбище еще в сентябре, но разговоры о ней все не утихают.
Напомним суть. Команда добровольцев – студенты Торжокского промышленно-гуманитарного колледжа, Тверского колледжа сервиса и туризма, а также примкнувшие к ним горожане – трудились на старинном Пустынском кладбище, расположенном недалеко от центра Торжка. Организовал эту акцию Ник Ангелов — местный предприниматель и человек, искренне любящий свой город. Волонтеры расчистили несколько тропинок, место для парковки, вырубили кусты, скосили бурьян.
Жители соседней улицы, кстати, довольны: говорят, от темных зарослей возле кладбища давно пора было избавиться, там кто угодно мог таиться, от стаи собак до злоумышленника. К тому же место, действительно, легендарное: еще в 16 веке здесь был основан монастырь Никольская пустынь. По преданиям, там хранились мощи Иулиании Новоторжской. А позже на этом кладбище находили последний приют именитые горожане — например, здесь находится родовой склеп семейства Пожарских. Нехорошо такому месту быть в запустении.
А еще на Пустынском кладбище похоронен человек по имени Николай Евгеньевич Онегин, умерший в 1910 году 70 лет от роду. Вот его могилу и искали волонтеры. Нашли, привели в порядок и расчистили подходы к ней.
Жил в Торжке, пек хлеб…
И пошли споры. Николай-то Евгеньевич. Получается, Евгений Онегин реально существовал. Ну как минимум, Пушкин слышал это имя, причем в Торжке.
Кто-то возражал: но позвольте, Евгений Онегин — литературный герой, вымышленный персонаж. Жить ни в Торжке, ни в каком -либо другом месте, кроме страниц пушкинского романа, он не мог. В конце концов, сам Пушкин написал: «Евгений, добрый мой приятель, родился на брегах Невы» — а не Тверцы.
И каждая сторона приводит исторические и краеведческие аргументы. Одни ссылаются на доклад Ивана Александровича Иванова, председателя Тверской губернской ученой архивной комиссии , посвященный 100-летию со дня рождения Пушкина (1899 год). В этом документе упоминалось: в то время, когда А.С. Пушкин посетил Торжок, там жил портной Евгений Онегин, имевший вывеску на видном месте той же улицы, где находился и знаменитый трактир Дарьи Пожарской.
Очевидно, так появилась версия, что имя своего героя Пушкин «нашел» в Торжке, увидев вывеску. Ее, кстати, еще в начале семидесятых годов прошлого века озвучила в своей статье «Связи А.С. Пушкина с Торжком и Новоторжским уездом бывшей Тверской губернии» краевед и пушкинист Валентина Кашкова: « И кто знает, может быть, и привлекли внимание мальчика и торговые ряды, и купеческие лавочки с незатейливыми вывесками, как например, такая; «Евгений Онегин — булочных и портновских дел мастер». Речь шла о пути Пушкина в 1811 году из Москвы в Царскосельский Лицей, с остановкой в Торжке.
Авторитетный краевед Нина Лопатина с этим не согласна. Она приводит такой аргумент, как запись в Исповедных ведомостях Ильинской церкви города Торжка за 1859 год. Согласно этому свидетельству, в тот год на исповеди были «Евгений Космин Анегин 45 лет, его жена Евдокия Прокопьевна 44 лет и их дети: Николай 20 лет, Александр 19 лет, Михаил 16 лет». Получается, что Евгений Космин (Кузьмич) Онегин появился на свет в 1814 году, а значит, в 1811 году юный Пушкин вывеску с его именем видеть не мог.
Словом, есть поле для исследований и дискуссий. Но как бы то ни было, все перечисленные свидетельства сходятся в одном: в Торжке на самом деле жила семья Онегиных.К тому же есть и другие упоминания о новоторе Евгении Онегине. По версиям разных исследователей, он предстает то портным, то башмачником, то богатым купцом, то булочником и кондитером.
Вспоминая предка
Так кем же он был, загадочный Евгений Онегин? Мы, конечно, говорим не о литературном персонаже, а об обычном человеке, нашем земляке. Он жил в Торжке, пек хлеб (или занимался каким-то другим, не менее уважаемым в купеческом городе делом). И здесь до сих пор живут его потомки. Вот у них и спросим: что они знают про тезку пушкинского героя?
— Башмачник — точно нет…Бабушка говорила, что наши предки имели отношение к кожевенному делу. Но не обувь шили, а изготавливали ремни, сбрую для лошадей. И булочной тоже владели, — рассказывает Наталья Меркурьева, преподаватель торжокского коледжа Росрезерва и пра-пра-пра-правнучка Евгения Онегина, — Семья, насколько мне известно, была зажиточная: имели как минимум два дома, на Красной горе и на Ямской, сейчас это улица Дзержинского.
Наталья смотрит на старинный памятник, на свежепокрашенную оградку.
— А мы ведь 13 лет на этой могиле не были. Ну, не считая того дня, когда пришли сюда с добровольцами. А задолго до этого я сопровождала сюда мою бабушку Тамару, ей тогда было уже 78 лет. Одна она бы просто не смогла сюда попасть: мы и вместе еле пробрались через кустарник. И с тех пор повторять такой поход с препятствиями не рисковали.
Однако теперь Тамара Константиновна — а сейчас ей 91 год — снова смогла посетить могилу предка.
Я, честно говоря, поначалу опасалась ее привозить. Столько эмоций, под силу ли они будут пожилому человеку, — говорит Наталья, — Но как же все-таки она была рада. Вспоминала сосны, которые здесь раньше росли. Какое это было красивое место! Почти в центре города — уголок истории.
Из уст в уста
Наталья рассказывает, как историю хранят в ее семье.
— Вот, посмотрите, с другой стороны памятника надпись: Анна Егоровна Онегина. Это моя пра-пра-прабабушка, жена Николая. У них было пятеро детей. Анна — дочь Николая Онегина, имела девять детей. В старости она жила в семье младшей дочери, Веры. Вера моей бабушке приходилась тетей. Она и начала изучать историю рода.
Спрашиваю — как сохраняли память в те годы, когда стоило хорошо подумать, прежде чем назвать в числе своих предков «богатого купца» или даже преуспевающего булочника? А после Великой Отечественной войны? В Торжке, наверное, не осталось дома, который миновала бы фашистская бомбежка. Столько людей едва могли спастись — до документов ли, метрик и семейных реликвий?
Да, но ведь можно разговаривать со старшими родственниками, слушать их воспоминания,- замечает Наталья.
Своих не забывают
В семье Онегиных (точнее, теперь уже — Шестаковых, Соловьевых, Меркурьевых) так и поступают: беседуют друг с другом, передают детям семейные предания. Теперь уже Наталья ведет родословную, записав в нее имена своих бабушек, мамы, отца.
— Понимание, насколько это важно — помнить и чувствовать свои корни, приходит с возрастом. В детстве я, конечно, знала, что мой предок носил такую же фамилию, как и пушкинский герой. Но тогда это казалось просто интересным фактом. А уже потом, когда я стала взрослой и взяла в руки свою родословную, составленную моими же родными, я испытала чувство гордости за нашу семью, которая своих не забывает.
Как считает моя собеседница, внучку Николая Онегина подтолкнула к составлению родового древа именно необычная фамилия.
Но разве в фамилии дело? Она может быть любой. Совершенно не обязательно носить громкое имя, чтобы сесть рядом с бабушкой и дедушкой и спросить их…да о чем угодно. Как они познакомились? Кем были их родители? Каков был самый страшный и самый счастливый момент их жизни? Понять их чувства, узнать их мысли. Это может сделать и Онегин, и Ленский, и Петров, и Копытов. Не «для истории» — для себя. Не для того чтобы сказать: «мой дед носил фамилию, известную по всей России». А чтобы однажды поделиться с внуком, каким человеком был его прадед.
Если в семье между старшим и младшим поколением доверительные отношения, это получается само собой, — замечает Наталья.
Спрашиваю: осознание, что твой предок не раз был упомянут в различных исторических свидетельствах, дает какое-то ощущение особой связи с малой родиной?
Наталья совершенно неожиданно отвечает:
— Нет.
И поясняет:
Это ощущение было еще до того, как я задумалась об истории своей семьи. Ты здесь родился, вырос и живешь — этого уже достаточно, чтобы любить свой город
Теперь — к склепу Пожарских
Мы возвращаемся к старинному памятнику розового гранита. Возле него уже стоит группа туристов.
— Вот видите, люди сюда идут, им интересно, — вступает в разговор Ник Ангелов. Он осматривал новый фронт работ.
Волонтер показывает нам краснокирпичные руины (это остатки фундамента церкви Святого Николая, взорванной в 1937 году). Буквально через пару шагов, через тропинку, — полуразрушенный склеп.
А что, если это склеп Пожарских? Судя по свидетельствам историков, они похоронены как раз напротив церкви. Значит, следующий рейд добровольцев — сюда. Избавим и этот участок от зарослей, и постараемся прочитать надписи на этих камнях, — делится планами Ник, — Онегин «запустил реакцию». Сперва мы хотели найти и привести в порядок только его могилу. А теперь поняли: надо идти дальше: как минимум расчистить всю первую линию, вдоль набережной. Это же традиционное место упокоения богатых купцов и именитых горожан. Кстати, здорово будет, если к нам присоединится больше людей — ну хотя бы те, кто живет рядом, у кого родственники похоронены на Пустынском кладбище. Я уверен: сделав это, мы вспомним немало имен и семей, внесших свой вклад в историю Торжка. И возможно, на карте города появятся новые достопримечательности и новый туристический маршрут.
Маргарита ВАСИЛЬЕВА
