На ладони наливной, спелый, увесистый колос пшеницы. Как хорошо, красиво поле хлебное переливается от дуновения ветра, будто волны на море. А комбайн, как корабль, рассекает волны.
Долго, внимательно наблюдал, как к комбайнам подходили двадцатипятитонные самосвалы. Из бункера комбайна текло зерно в кузов машины. Вот оно, золото! Сколько пудов зерна увозила каждая машина!
И вспомнилась война. И в те годы, и после войны хлеба долго не ели мы досыта.
Однажды дед встал рано. На топчане сидел, голову раненую тряпицей обвязал. Матери сказал: не поминай лихом, если не вернусь, ходули мои совсем ослабли. В соседнюю деревню приехал человек, сани за зерно скупает. А во дворе у нас новые сани без дела стояли. Мать, исхудалая, больная, провела деда до конца деревни.
И пошагал дед, прошептав матери: жаль, ребятки с голоду поумирают.
Лишь поздно к ночи вернулся. Матери пояснил: в коридоре пуд овса, в чулане на столе овсяная лепешка, а сани погрузили и увезли. Дед лег и больше не проснулся. Похоронили его, можно сказать, всем миром. У партизан славился он отличным стрелком. Но вражеская пуля попала в голову деду. Немецкие снайперы не раз поплатились своими жизнями. Их дед выслеживал, ползал, меж камней и в густых елях находил и сбивал, как кукушек.
А мы, две семьи, наша и соседская, пуд овса ели три недели, да к весне на посев оставили.
И та овсяная лепешка тогда на две семьи поделена была. Вкусная, но дорогая. Можно сказать, жизнью заработанная.
Вот он, колосок, зернышко к зернышку. А за этот колосок после войны можно было получить срок и немалый. Закон был жестокий. А хлеб зарабатывали, убирали, сеяли руками, серпами, а не машинами. Мы в школу в лаптях ходили. Волки нам попутчиками были. Учитель лишь с крыльца школы до лесу проводит и скажет: держитесь за руки, ребята, с тропинки в сторону не сходите. Иначе в метель поодиночке зимой никто вас не найдет. И сам он еще долго не уходит, голос подает, как бы волков разгоняет. А поутру учитель зачастую в школу лепешку овсяную наполовину с травой испеченную принесет, нам поровну поделит.
И та овсяная лепешка, которую делили на всех, останется в памяти. Дорогой и вкусной. И учитель, как отец родной, заботливый, понимал, делил не только лепешку овсяную, но и горе, и счастье. Мы, дети, были ему как родные. И слезы на его лице не раз видели мы. Был он инвалид войны. Это многого стоит.
А мы от пяти до семи километров в школу и из школы ползли по снегу, по бездорожью, в метель. В школу придешь, есть хочется. Из школы придешь – живот мякиной, травой набьешь, усталый уснешь. Все пережили. И победителями пятилеток в труде стали. Сельское хозяйство восстановили, войной разрушенное. То, что могли, сберегли.
А.Е. ПУГАЧЕВ, ветеран труда
Калининский район
