В понедельник у православных начался Великий пост. Это событие ознаменовало всплеск интереса к постной кухне и к различным практикам, связанным с периодом до Пасхи (в этом году – до 28 апреля). Практик не обязательно только религиозных.
Некоторые обещали ловить дзен и становиться добрее. Некоторые добровольно объявляли об отказе на весь период почти пятидесятидневного поста от социальных сетей, другие сообщали, что находиться будут, но не будут ничего писать – весь пост или хотя бы его часть.
Это, с одной стороны, показатель: люди понимают, что не желудком единым нужно ограничить круг постных вопросов. С другой стороны – это напоминание, что в христианстве подвиг – это не столько уход, сколько отказ. В сказочные времена, для того чтобы совершить подвиг (убить дракона, освободить Иерусалим, найти Грааль и т.д.), требовалось идти за тридевять земель – в обыденной жизни места для подвига как-то не было. Даже монашество было тогда именно уходом – в пустыню, в суровую, неприветливую землю, где человек остается не столько перед лицом возвышенной красоты, сколько перед лицом банальной смерти от голода или диких зверей. Подвиг был отказом от защищенности, некоторой уверенности в завтрашнем дне, которые давали старые города с их стенами и башнями и каким-никаким порядком. Уходя из них, человек реально рисковал, наверное, не так сильно, как собираясь на войну, но близко к этому.
Это коренится в известных строчках апостола Павла о жизни христианина как борьбе или, точнее, сражении с силами зла наподобие того сражения гладиаторов на арене, чему свидетелями были все обитатели городов поздней античности. Но только с противоположным результатом: не искать своего, плотской победы, жизни, славы, награды, а доблестно, имея все это, отдавать себя и свое на попечение Богу, который, не имея никакой необходимости в человеке, однако же стал человеком и спас его собственным уничижением, смертью и воскресением. Остаться вместе с Богом, который тоже остался один и умер на кресте.
В наши дни, начиная «постное поприще», то есть, переводя на русский, состязание, христианин редко предполагает ощутить всю бездну и глубину человеческого отчаяния и ада, в котором человечество и он сам без Христа находится. Пройдя такую бездну, в полной мере понимаешь, что такое Пасха и зачем она вообще. Мы же как-то привыкли, что спасение – спасением, но и без Христа так вроде все неплохо: свет горит, вода течет, завтрак на плите, и единственное досадное недоразумение состоит в нашей собственной бренности и смертности. Опыт тех, кто прошел все бездны отчаяния и готовности к смерти, при этом, однако, выжив, слишком уникален и опасен, чтобы всем его рекомендовать.
Пост – это напоминание, что такой путь необходим. Мы, конечно, на арену к зверям не пойдем, в пустыню на сорок дней не выйдем, освобождать Гроб Господень тоже не начнем (а то мало ли что подумают…). Но, пожалуй, в отказе от некоторых привычных удовольствий (например телевизора) попробуем повстречаться со зверем пострашнее тигров и львов – собственной совестью. Обычно она надежно сидит в клетке – теперь пусть она говорит. И если уж съест, то съест. Без мученичества древние подвижники спасения себя не мыслили.
Примерно с такими мыслями и встречают пост, а также с грустью о собственном несовершенстве (понятно, что по-настоящему выпустить совесть, чем старше становишься, тем труднее). Но, однако же, и с радостью – что ведь есть же такой путь, есть свет в конце этого пути, есть грядущая Пасха.
Павел ИВАНОВ, «Тверские ведомости» pavelivanov2007@mail.ru
