Пепелища и сгнившие развалины по всей сельской России свидетельствуют о той глубочайшей катастрофе с памятниками деревянного зодчества, которая у нас в стране продолжается уже не одно десятилетие. Пепелища и руины эти совсем не бесхозны. Под многие (под очень многие из них!) выделялись деньги, принимались программы. Организации, имеющие лицензии на реставрацию или охраняющие памятники, отчитывались в освоении средств. И – почти ничего до памятников не доходило. А то, что доходило, часто было не лекарством, а той инъекцией, от которой перестает биться сердце.
В Ширковом погосте Пеновского района находится памятник мирового (!) значения: деревянная церковь Рождества Иоанна Предтечи постройки 1694 года. Церковь стоит на погосте, где имеются также каменный храм в то же наименование, построенный в 1907–1913 годах, и часовня над родником, возведенная недавно заново в прежних формах. Вместе они составляют живописнейший ансамбль, особенно эффектно смотрящийся с озера Вселуг.
Теперь о странностях. Деревни Ширково номинально не существует. Причем аж с 1993 года. Эта территория, где живет постоянно несколько человек, является землями сельхозназначения, которые выделены (!) и оформлены (!) на частное лицо. Лицо это, к счастью, понимает, что за кусок земли оно имеет, и желания (законного, как ни жутко это звучит) снести все эти постройки и сажать там картошку не испытывает. Более того, нет с его стороны и проблем с выделением земли под памятник и жилые дома.
Между двух церквей – несколько домиков, владельцы которых (это вдова и сын известного архитектора А.И. Кустова) затеяли длящуюся уже много лет тяжбу за снос «незаконно построенных» на исторической территории погоста домов, в том числе дома священника иеромонаха Антония (Краснолобова). Мотивировка: нарушают исторический ландшафт и охранные зоны памятника.
История с домом священника и участком при нем может составить тему для отдельного материала. Не говоря уже о том, что законность проживания самих Кустовых на данной территории может быть поставлена под сомнение с той же мотивировкой, непонятен сам пафос затеянной ими тяжбы. Был бы еще дом у священника трехэтажным коттеджем, а то это крошечная изба, очень низкая, стоящая в низинке за алтарем каменной церкви, ниоткуда не видная. Домик, правда, новый и добротно выстроен по современным технологиям. Но и то сказать: отец Антоний, объективно один из лучших священников Тверской епархии, настоящий бессребреник и монах, заслуживает нормального дома. Тем более что построен он на средства прихожан специально для этого человека, живущего в Ширкове уже девятнадцать лет, подорвавшего здоровье после зимовок в непротапливаемых сараях, назвать которые домами можно с натяжкой. Борьба за дом в судах, которую от лица прихода ведет московская журналистка Татьяна Черняева, дачница из соседней деревни Наумово, может идти еще долго. Но, кажется, в благополучном для прихода исходе этой борьбы можно не сомневаться.
Дело, к сожалению, не только в этом.
Некоторое время назад (примерно с полтора месяца) «Тверские ведомости» получили несколько звонков о том, что «в Ширковом погосте церковники рвутся в деревянный храм», «сорвали замки», «отцу Антонию мало трех домов и каменного храма, нужен еще и деревянный». (Домов у отца Антония только один, да и тот незарегистрированный, другой – старый церковный, в нем живут временно певчие и прихожане.) Деревянная церковь Иоанна Предтечи, являющаяся федеральным памятником, приходу не принадлежала и не принадлежит. Приход вообще до нее не касался. Охраняли ее Кустовы, они же с 1970-х годов вели основные работы по реставрации памятника, у них находятся существующие в единственном экземпляре ключи от храма. Между прочим, Анатолий Иванович Кустов был одним из инициаторов возрождения прихода и до своей смерти в 1994 году всемерно помогал священнику.
…Отец Антоний кротко улыбается и добрым, слегка извиняющимся голосом рассказывает:
– Я сам никогда в деревянную церковь не хожу. У меня и доступа туда нет, и не хочу, чтобы соблазны появлялись у недобрых людей. Кроме того, нашему приходу каменного храма даже сверх всех пожеланий достаточно. А деревянная церковь, если ее нам отдадут, – это будет просто мне головная боль. У нас никогда не хватит денег на ее реставрацию и содержание. По своей воле мы ее никогда не возьмем.
Отец Антоний по личной инициативе тушил возле деревянной церкви горящую траву и отгонял мальчишек, следил (издалека) за храмом весной и осенью, когда дачников в Ширкове почти нет (как нет и других людей). То, что священник вообще готов жить в деревне, от которой до райцентра добрых полсотни верст плохой дороги, – подвиг. Каменный храм отреставрирован его московскими прихожанами «с иголочки». Это гордость прихода, едва ли не самый удобный и комфортный для прихожан храм в Пеновском районе. На престольный праздник, когда в нем удалось побывать, людей на богослужении было больше сотни. И вообще заметно, что летом благодаря храму здесь всегда многолюдно.
И жили бы все себе да жили. Отдельно Кустовы, отдельно отец Антоний с прихожанами. Ну, не дружат – бывает. Но, к сожалению, ситуация потребовала оперативного вмешательства.
Дадим слово Елене Александровне Ополовниковой, дочери великого русского архитектора А.В. Ополовникова, благодаря которому в 1960-х годах Ширково удалось сохранить и сделать одним из символов Верхней Волги. (Кстати, сама Ополовникова – член бюро и председатель комитета по деревянному зодчеству Российского отделения Международного совета ICOMOS (при ЮНЕСКО), профессор Международной академии архитектуры (Москва), действительный член Академии Северного форума (Стокгольм), заслуженный работник культуры РФ. И это не весь список ее регалий в научном мире.)
– Я приехала сюда в прошлом году в первый раз и была поражена, с одной стороны, аварийным состоянием памятника, а с другой – совершенно парадоксальным противостоянием Людмилы Кустовой и ее сына возрождению православной жизни Ширкова погоста. Кстати, меня, архитектора, они внутрь деревянного храма не пустили.
Увидев, что памятник, при всех восторгах туристов, разваливается, Елена Ополовникова смогла направить туда весной этого года комиссию из головного российского института по реставрации памятников деревянного зодчества «Спецпроектреставрация». Они попытались войти в церковь и тоже получили отказ от Кустовых. Пришлось добиться разрешения от Министерства культуры, но поскольку ключей все равно не оказалось (их якобы не нашли!), то замки были срезаны (в присутствии милиции), и…
Вот что рассказал нам Александр Николаевич Волков (Институт по реставрации памятников истории и культуры «Спецпроектреставрация», архитектор):
– Почти пятьдесят лет идет реставрация, и все-таки объект после такой реставрации крайне аварийный. В любой момент в течение ближайших трех лет он может рухнуть. Внутри поставлены отвесы. Но, во-первых, они поставлены неграмотно (их ставили, как выяснилось, студенты), а во-вторых, отвесы не показаны для этого памятника. Дело в том, что это ярусный храм – если он рухнет, то внутрь. Отвесы могут не показать отклонения, а храм рухнет. Как выяснилось, у работ по памятнику нет автора. То есть физически он, конечно, есть, но когда памятник аварийный, то его «нет». Нет документации: ни проекта реставрации, ни рабочих чертежей. Удивительно: на храм пятьдесят лет выделялись деньги, но до объекта доходило из них восемь десятых. На объекте не было архитектора, плотника. Не просто мужика с топором, а именно плотника. То, что сейчас сделано на деревянном храме, даже консервацией назвать нельзя. Уж поверьте как специалисту: это просто очень примитивные противоаварийные мероприятия, стоящие в сто раз дешевле, чем было на них отпущено денег. Есть масса отписок вроде: нам посоветовали сделать химобработку – никто не виноват, что после нее бревна стали гнить еще быстрее; нам посоветовали такого-то инженера – никто не виноват, что он не смог дать хорошую консультацию. И так далее. Есть такая идея: сделать как с Кижами – ввести в Ширковскую церковь металлический каркас. Это большие деньги, но пользы они принесут мало – сразу будет утрачен интерьер. Более того – лет через двадцать неизбежна полная разборка памятника. Другой вариант: в течение трех-пяти лет можно (при нормальном финансировании) перебрать церковь, раскатав и построив заново. Лес в окрестных лесах необходимого объема есть. Ширковский храм – это ведь единственный деревянный памятник в средней полосе России, который стоит на родном месте. Для Твери он вообще уникален. Такой конструкции, как в нем, нет вообще нигде. И деньги на него можно найти. Если на это будет воля. Иначе лет через пять никто не будет виноват, но Ширковской церкви не станет. И потом опять никто не будет виноват: построят полный новодел или вообще ничего не останется. Тридцать лет назад мы бы сохранили сорок-пятьдесят процентов, сейчас – пятнадцать. Этого уже не надо пугаться, потому что беречь плохую работу рабочих (даже не могу назвать их плотниками) конца двадцатого века не стоит. Единственное условие – раскатать и скатать памятник нужно в один год.
Остается уповать на то, что, если все это случится, обновленный деревянный храм будет радовать еще не одно поколение. Страшно, если в нас не достанет совести и честности спасти жемчужину русского зодчества.
Павел ИВАНОВ
