Составитель каталога памятников архитектуры и монументального искусства Тверской области Георгий Смирнов о себе и своей работе
Когда долго живешь на одном месте, привыкаешь к нему и забываешь, насколько тебе повезло, что есть возможность видеть то, за чем другие едут за сотни километров. В провинции это особенно заметно. Что привлекает в нашей области столичных историков искусства? Да то, что регион обладает исключительным набором памятников архитектуры и монументального искусства. Пока еще обладает.
Георгий Константинович Смирнов – кандидат искусствоведения, сотрудник Государственного института искусствознания, заведующий отделом свода памятников архитектуры и монументального искусства России. Специализируется именно на Тверской области. Стало своего рода традицией обращаться к нему за советом по какимто специальным вопросам архитектуры и монументальной живописи. Всегда поможет, даст обстоятельный комментарий, подскажет. И никогда не задавит авторитетом.
В научном мире он хорошо известен как крупнейший в России специалист по архитектуре XVIII века, в том числе провинциальной. Вообще интересы у него очень широки. По словам Георгия Константиновича, «интересовала всегда архитектура, не только русская, но и европейская; но в институте выбрал русскую – невозможно изучать памятник, не видя его».
Тогда, в начале 1970х, нельзя было и представить, что наступит время, когда можно будет изучать какоенибудь барокко южной Германии так же легко, как памятники той же Тверской области.
Кстати, в Тверскойто области памятники изучать посложнее, чем в Германии. До наших, в отличие от немецких, нужно еще добраться. Да и интерес к своим памятникам в России явно не европейский, и отношение к ним тоже оставляет желать лучшего.
– Представляете, есть в Германии общество, занимающееся Штенгелем! Это несколько человек, активно изучающих и пропагандирующих наследие нескольких немецких архитекторов XVIII века, происходящих из этой семьи. Мой друг, пожилой немец, возглавляющий это общество, гордится тем, что в Твери восемь лет (1776 – 1784 годы) губернским архитектором был Федор Федорович (Иоганн Фридрих) Штенгель. Сколько наших соотечественников знают это имя? А он построил в Твери больше, чем Никитин и Казаков.
В середине октября этого года, по словам Георгия Константиновича, в Твери должна пройти международная научная конференция, посвященная вкладу немцев в тверское искусство XVIII – XIX веков. В частности, речь пойдет и о Штенгеле. Но если отвлечься от таких экстраординарных мероприятий, как вышеназванная конференция, основная работа Георгия Смирнова – это составление «Свода памятников архитектуры и монументального искусства России». Это дело всей жизни, которое, может статься, и не будет при жизни завершено. Но которое хотя бы позволит потомкам представить, что за богатство мы имеем или имели в недалеком прошлом. Проект государственный, его заказчиком выступает Министерство культуры РФ. По Тверской области вышло два тома, уже два года как подготовлен макет третьего (увы, никак не выделят деньги на это издание), в разработке четвертый и пятый тома.
– Я родился и вырос в Москве, – рассказывает о себе Георгий Смирнов, – учился в Московском университете на кафедре искусствоведения. Гдето на четвертом курсе стал размышлять о дальнейшем жизненном пути. Люди моей специальности, как известно, могут принести практическую пользу только в двух случаях: составляя научные описания памятников или занимаясь их реставрацией. Сначала я выбрал второе. В становлении моем как специалиста очень помог замечательный архитекторреставратор Игорь Андреевич Киселёв. Мы и сейчас очень дружим. В 1974 году я впервые получил практику, работая с ним на реставрации палат XVII – XVIII века в Москве в Ордынском тупике, недалеко от Третьяковской галереи. Замечательный памятник, очень интересный. Затем, через год, я познакомился с искусствоведом Артуром Галашевичем, через него – с известным советским реставратором Борисом Львовичем Альтшуллером. Оба работали в «Союзреставрации», тогда еще эта организация называлась «Научноисследовательская проектная мастерская». Помимо московских (церковь в селе Остров под Москвой), у них было несколько тверских объектов. Главный – церковь в Городне Конаковского района и, кроме того, церковь в селе Кушалино Рамешковского, где Альтшуллер восстановил рухнувший в 1975 году древний шатер на храме. С ними я попал в тогдашнюю Калининскую область. Да так и остался…
Исследование и описание памятников – занятие кропотливое, требующее усидчивости и особого склада характера. Можно выделить несколько необходимых для этого качеств. Среди главных – терпение и понимание (вынужденное) неизбежности гибели того, что изучаешь.
– Надежд, что ситуация с памятниками в нашей стране изменится в лучшую сторону, мало, – с горечью делится Георгий Смирнов. – В самом лучшем случае памятники – церкви, усадьбы, городские дома – просто остаются на произвол стихий, их не трогают. В этом случае они могут простоять несколько десятилетий, и у них есть небольшой шанс дожить до научной реставрации. Обычно все происходит гораздо печальнее и трагичнее. Расскажу один случай, не называя области и памятника, потому что ситуация типичная. Кратко предваряя, поясню. Раньше любое реставрационное вмешательство происходило только после обсуждения на реставрационном совете. Специалисты собирались (помню, в «Союзреставрации» это было по четвергам еженедельно) и компетентно обсуждали тот или иной проект. Сейчас вместо этого есть эксперты Министерства культуры Российской Федерации (я также к ним принадлежу), имеющие право давать заключение о том или ином памятнике или проекте. К сожалению, чаще всего экспертизу заказывают для того, чтобы снять памятник с государственной охраны. Так вот, в одном городе чиновник довольно высокого ранга заказал сделать экспертизу памятника – чтобы я признал некое здание не имеющим историкокультурной ценности и чтобы затем его можно было снести. Я навел все справки о здании и сказал, что такое заключение дать не могу. «Что вы! – сказал мне в ответ чиновник, – у нас таких несколько сотен, работы хватит». Человек просто не мог понять, что я не изза недостатка денег (экспертиза чегото стоит) не хочу подписывать памятнику приговор, – я просто не хочу его подписывать, зная ценность памятника. Но ктото другой, не я, может подписать! И реально подписывают.
…У Георгия Константиновича интерес к архитектуре с десятилетнего возраста. Даже затрудняется назвать какойто конкретный объект, с которого все началось. Путешествует много и сейчас. С командировками и без. Просто приезжает в город и смотрит. И фотографирует.
– Памятник неисчерпаем. Всегда можно открывать его новые и новые стороны. При составлении «Свода памятников» мы обязательно еще раз осматриваем и фотографируем все здания, подбираем старые фотографии, сравниваем материалы паспортов на памятник, составленные в 1970 – 1980х годах, с новыми данными, полученными благодаря работе в архивах.
Фактически всю основную работу по изучению памятников Тверской области (включая и поездки по ней) Георгий Смирнов ведет сам. Раньше ездили с ним жена, сын (всего в семье у него пятеро детей, все уже взрослые), сейчас есть надежда, что интерес к русской архитектуре появится у когото из внуков.
– Надеюсь, – говорит Георгий Константинович, – что смогу со временем передать архив и свое дело комуто в семье. Потому что собранных материалов хватит, чтобы их могли обрабатывать и исследовать будущие поколения историков и архитекторов. Может быть, они будут бережнее нас заботиться о своем культурном наследии и перед ними встанет вопрос о воссоздании утраченного.
Павел ИВАНОВ
