Книга тверского протоиерея Алексея Расева с длинным и сложным названием «Очерк жизни в Бозе почившего ржевского протоиерея о. Матфея Александровича Константиновского» вышла в июле. Это своеобразный компендиум всего, что осталось от человека, бывшего в Тверской епархии первой половины XIX столетия настоящей легендой.
Протоиерей Матфей (Матвей) Константиновский (1791–1857) известен всем знакомым с русской литературой благодаря его контактам с Николаем Васильевичем Гоголем. И роль отца Матфея рисуется в судьбе Гоголя неоднозначной. Для истории ржевского старообрядчества он также выглядит не очень привлекательным – как один из идеологов непримиримой борьбы господствующей церкви с ржевскими староверами. Может быть, именно эти две страницы его биографии препятствуют его канонизации.
У недавно скончавшегося, к сожалению, автора и составителя книги была уверенность, что канонизация отца Матфея все-таки произойдет. Вероятно, именно поэтому его труд, не являясь полемическим произведением против тех, кто оспаривает святость этого церковного деятеля, все-таки имеет цель убедить сомневающихся. Сделать это, как был убежден Алексей Расев, можно, только собрав воедино все труды и воспоминания о знаменитом ржевском проповеднике. Все они могут дать полную картину этой личности и его времени. Книга в этом отношении уникальна, хотя, к сожалению, огромный объем сделал не таким простым знакомство с ее материалом.
Вкратце о герое. Матфей Константиновский родился в семье дьячка села Константиновского Новоторжского уезда 6 ноября 1791 года. Церковная карьера его складывалась довольно обычно. Искренне верующего юношу тянуло монашество, но смерть отца и необходимость заботиться о сестрах вынудили его вступить в белое духовенство. Сначала шесть лет Матфей был диаконом в вышневолоцком селе Осечно, затем, с 1820-го по 1833 год, священником в селе Диево (Бежецкого уезда, ныне Рамешковского района), а затем с 1833-го по 1836 год – священником же в селе Еськи Бежецкого уезда (ныне Бежецкий район). В обоих этих местах отец Матфей приобрел огромную любовь со стороны прихожан.
Когда в Еськах узнали о переводе своего священника в Ржев, то обращались к самому тверскому владыке, однако отец Матфей увидел в архиерейском решении Божью волю и твердо решил выполнить указ. Как пишет биограф отца Матфея (его зять), «трогательным образом прощалось село с любимым священником: старики, молодые парни, взрослые мужики, девушки, матери с грудными младенцами пять верст провожали его, кланялись ему в ноги, принимая его благословение: некоторые провожали его до самого Ржева».
Именно ржевские страницы биографии отца Матфея самые интересные. В Ржеве он начал делать то же, что делал и в сельских приходах, то есть разговаривать с людьми, словом и примером убеждать их жить в благочестии, объяснять Евангелие. Если в селах это было в новинку, то в Ржеве все было иначе. Город был наполовину, если не на две трети старообрядческим, в церковных книгах горожане понимали толк, и такая яркая личность, как отец Матфей, не могла остаться без обсуждения. У него появились почитатели и враги. Многие представители ржевского купечества искренне интересовались проповедями отца Матфея, принимали единоверие или официальную церковь. Разумеется, не все. Экстравагантное поведение отца Матфея приводило к тому, что даже церковное начальство в Твери всерьез беспокоилось, не устраивает ли протоиерей что-то недозволенное, не учиняет ли свою секту. Но в итоге отец Матфей был назначен настоятелем крупнейшего в городе и первого по значению Успенского собора. При нем в этом храме была построена большая теплая трапезная, а сам храм отремонтирован.
Его беседы со старообрядцами и обращения их в господствующую церковь не стали бы особенно заметны, поскольку подобных случаев было немало в те времена, когда старообрядчество было гонимо и многие купцы ради выгоды формально «обращались». Но в 1856 году случилось прогремевшее на всю Россию событие – отъем единственной в городе старообрядческой молельни, из-за противодействия старообрядцев и явно выраженного их гражданского неповиновения завершившееся вызовом войск и полиции. К счастью, кровь не пролилась, но очень неприятный осадок остался у всех очевидцев этой истории, в том числе и совсем не сочувствовавших старообрядцам. Как считается, отец Матфей имел к этому изъятию прямое отношение.
Вторая история – его духовное наставничество над Н.В. Гоголем. Гоголь сам обнаружил отца Матфея в 1847 году, писал ему не раз и приезжал лично. Нужно понимать, что к тому моменту писатель переживал духовный кризис, выйти из которого до конца жизни он так и не смог. «Выбранные места из переписки с друзьями» получили от отца Матфея отрицательный отзыв, а на второй том «Мертвых душ» ржевский протоиерей отозвался так: «Дело было так: Гоголь показал мне несколько разрозненных тетрадей с надписями: глава, как обыкновенно писал он главами. Помню, на некоторых было надписано: глава I, II, III, потом должно быть VII, а другие были без означения; просил меня прочитать и высказать свое суждение. Я отказывался, говоря, что я не ценитель светских произведений, но он настоятельно просил, и я взял и прочитал. Но в этих произведениях был не прежний Гоголь. Возвращая тетради, я воспротивился опубликованию некоторых из них». Отношения духовника и духовного чада отразились в многочисленных письмах; о том, что же произошло между ними на самом деле, до сих пор спорят исследователи. Как бы то ни было, многие из биографов Гоголя причиной сожженного второго тома «Мертвых душ» и странной внезапной кончины писателя видят влияние отца Матфея и его наставлений.
Эти два эпизода – только самые яркие и интересные в богатой знакомствами и контактами биографии отца Матфея Константиновского. Польза книги Алексея Расева – именно в приглашении читателя самому во всех этих тайнах разобраться. Отец Матфей предстанет во всем множестве оставленных о нем свидетельств. Великий проповедник, живой и очень неординарный человек, умевший шутить и умевший быть серьезным, ошибавшийся и признававший ошибки. Святой или нет? Тут нужно оставить решение на промысел Божий. Но, безусловно, человек всероссийского масштаба, подобных которому во всей истории русской церкви XIX века немного.
