В Твери весь нынешний год – юбилейный. И мы начинаем серию публикаций о последних месяцах жизни святого покровителя города – святого благоверного князя Михаила Тверского. Мы привыкли отмечать его память исключительно в декабре, в день его мученической кончины, оставляя в тени все события, которые его кончине предшествовали. Надеемся, что большинство верующих и просто тверитян, знакомых с житием святого, знают, что кончине предшествовало несколько месяцев ожидания, длительное (двадцать шесть дней) заключение князя в деревянной колоде. Хан Узбек по неясным причинам не решался вынести окончательный приговор, вероятно, не будучи до конца уверенным, что, казня тверского князя, он не усиливает слишком сильно московскую партию. Об этом всем мы подробно вспомним.
Последнее пребывание Михаила Тверского в Орде началось, как известно из его жития, на праздник Чуда Архангела Михаила в Хонех, 6 сентября 1318 года. Михаил Тверской прибыл на устье Дона в один из дней своего святого, и это, несомненно, было воспринято как добрый знак. Может быть, княжеский кортеж и специально подгадывал прибытие к этому празднику. Писавший позднее житие князя Михаила его духовник игумен Александр отслужил обедню в походной церкви. Князь и спутники причастились – никто не мог дать гарантию, что все они вернутся из Орды живыми. На службе присутствовали сын Михаила Тверского Константин и бояре, постоянно проживавшие в Орде.
Вести, в самом деле, они привезли не самые худые. Хан Узбек выделил тверскому князю пристава, ограждавшего Михаила и его спутников от всяких притеснений и поборов.
Поначалу в Орде Михаила Тверского принимали милостиво. Полтора месяца продолжались объезды ханских вельмож, цариц и самого Узбека. Везде приходилось щедро дарить – надеясь на влияние того или иного знатного ордынца. Лишь после этого состоялся суд.
Позже, уже осмысляя трагический конец своего князя и друга, игумен Александр с особым вниманием читал 54-й псалом, тот самый, который был последним текстом, прочитанным князем Михаилом на этом свете. В псалме игумен увидел все, что произошло тогда с ними в Орде – и предательство русских и ордынцев, и смертную тоску Михаила Тверского, и его горячую молитву-надежду, и проклятие убийцам (к моменту написания жития эти проклятия уже сбылись – и Кавгадый, и Юрий Московский были мертвы). Ко всем событиям последних месяцев жизни князя игумен Александр подбирал какой-нибудь стих 54-го псалма – в качестве эпиграфа. К первому времени проживания их в Орде он подобрал стих двадцать первый: «умякнуша словеса их паче елеа, и та суть стрелы».
За первые полтора месяца пребывания в Орде тверичи могли сполна ощутить, как это бывает, когда слова многочисленных придворных Узбека и его самого, сказанные после поднесения подарков, были мягкими и сладкими «паче елея», но этот «елей» очень скоро развеялся и обернулся для многих смертоносными стрелами.
…Русская земля, родной дом, семья, близкие люди, томившиеся вдалеке и в разлуке! Какими далекими и недостижимыми виделись они нашим землякам, ждавшим своей судьбы в том сентябре 1318 года, посреди Орды, медленно кочевавшей на зимние пастбища в предгорья Кавказа.
Павел ИВАНОВ
