Казанская церковь в Медном понемногу избавляется от советского клубного наследия и становится центром духовной жизни
Храм в селе Медное Калининского района – известная достопримечательность на старом тракте Москва – Петербург, только разным поколениям он известен с разных сторон. Искони это был центр одного из крупнейших приходов Новоторжского уезда (более 4 тысяч прихожан). Когда в тридцатые годы XX века молитвенную жизнь в храме сменил культурный досуг, здание церкви отдали под Дом культуры, на его стенах появились две мраморные дощечки. Первая – о том, что в селе останавливался писательреволюционер Радищев, посвятивший Медному целую главу в своей главной книге «Путешествие из Петербурга в Москву»; вторая – о том, что 2 мая 1938 года и 10 февраля 1939 года в здании храма «перед своими земляками» выступал Сергей Лемешев.
Более молодое поколение знало Казанский храм как дискотеку, «где каждую субботу проводят суперские танцы». Парадоксальна русская история: 68 лет в здании храма крутили кино и танцевали. И неизвестно, что было бы с храмом, если бы не эти танцы и это кино… История Верхневолжья знает сотни примеров, когда клубы в храмах закрывали изза того, что туда никто не ходил – неудобно плясать «под оком святых» – и брошенное здание гибло.
В Медном очаг культуры активно посещали. Вход в ДК прорубили в центральном алтаре, здесь же были гардероб и касса. В холодном храме – собственно танцы, в трапезной – зрительный зал. Для киномеханика пристроили отдельное помещение.
Ирина Ивановна Рассказова пришла работать директором ДК уже в новое время, в 1998 году. До этого сама бегала сюда в кино и на танцы.
– Первый год работы я не ощущала особого дискомфорта, – рассказывает она. – Народу в клуб ходило очень много, около трехсот человек, ежемесячно мы проводили культурные мероприятия, работала секция тенниса, занимался знаменитый наш хор «Дубравушка». Потом меня начало смущать, что находимся в храме, и я поставила перед собой цель вывести дом культуры из стен церкви. Зачем это нужно, объяснять пришлось только молодежи, все остальные понимали без слов. Бабушки вспоминали: смотришь, бывало, кино, а над тобой образа светятся. Не по себе становится.
Медное – село большое (даже в демографический кризис здесь живет около 2500 человек), община здесь не могла не сформироваться. Верующие еще до назначения в приход священника собирались, читали акафист, совершали крестный ход вокруг храма. Интересна история про Казанскую икону, которая была у верующих для почитания. Темная, ничего не видно. А потом посветлела, краски проявились, хозяин ее даже не узнал. Спустя несколько лет храм обворовали и икону унесли.
В 2002 году, когда в Медное приехал по назначению священник Игорь Седов, клуб еще работал в храме, но уже собирался выезжать.
– Все равно служить в храме было нельзя, – рассказывает отец Игорь. – Поэтому я, как и бывший до меня священник, служили в сторожке рядом с храмом. Там комнатушка такая, человек тридцать войдет, если битком. А както остановился владыка проездом из Лихославля, так я удивляюсь, как в алтаре все священство поместилось… Там престол был полметра на полметра.
У отца Игоря в разговоре о храме и приходе самое любимое слово – потихонечку. Сам он из Калининградской епархии, там же в 1999 году окончил семинарию, а в священники рукоположен в Удомле. Отец Игорь оптимист. Свое назначение в Медное, ту обстановку, что здесь царила, он принял похристиански.
– Первое время было очень тяжело, – рассказывает он. – Я приехал, нужно службу служить, а у меня ни просфор нет, ни чаши. Занимал денег, покупал. Первая служба в храме у нас состоялась в 2004 году на Троицу. Здесь было так холодно, что руки дрожали. Потом уже пристройку для киномеханика разобрали, проемы для проектора заложили, сейчас в них, как в киотах, иконы на салфеточках.
Вот и соседствовал расчищенный придел со сценой долгие годы. Холодный храм, где был танцевальный зал, пока не трогали.
Сегодня изза сугробов виден лишь купол храма. Внутри тепло. Отец Игорь говорит, что иногда местные приходят из дома сюда греться. Отец Игорь гордится печкой. Печка в сельском храме, наверное, важнее хора. Рядом штабеля досок – старые полы. Хорошие были полы, сокрушается батюшка, вот такой толщины половицы; да завалили все отдушины мусором, они и сгнили. В приделе, который занимала сцена, от советского прошлого остались лишь огромные рельсы, врубленные в своды, рядом – пятнышки смытой побелки, а под ней сохранились старые краски. Для отца Игоря это не закономерность, а целое чудо, сокрушается только, что во многих местах маляры сожгли старую роспись купоросом, но гдето она осталась.
– Мы сохраним ее, обязательно сохраним. Она ведь старая. А здесь так мало осталось старого, – говорит он.
Если совсем недавно в холодном храме роспись четверика была скрыта потолком, то теперь потолок разобрали. Чувствуется, что отец Игорь любовался бы открывшейся росписью бесконечно, но здесь очень холодно, и поэтому короткая история – и обратно в трапезную.
В 1942м под куполом были три комнаты, в которых жили люди. Внизу клуб – под куполом жилые помещения. Недавно в Медное из Питера приехала женщина, показала на храм и просто сказала: «Я здесь, батюшка, жила в войну».
Кстати, о росписях. Более или менее сохранились они на стенах восьмерика, купол весь полинял. Прелюбопытнейший образец провинциальной росписи, скорее всего, народной и выполненной едва ли не после революции. По крайней мере, в консисторских документах (консистория была упразднена в 1918 году) дел по ней нет.
Внизу «росписи» советские: невзрачные образчики комсомольцев на лоне природы. От танцевального зала остались лишь столбы и перегородки со встроенными зеркалами. Отец Игорь показывает: на потолке висел зеркальный шар, в том углу микшер с диджеем, здесь игровые автоматы. Ну и библиотека…
На полу все пространство забито мешками с мусором.
– Отсюда вывезли мусора почти триста мешков, – рассказывает священник. – Видно, что в советское время при перестройке мусор просто оставляли под полом. Прихожане убрали с места бывшей сцены полтысячи мешков с мусором. А «центральный вход», видите, мы заложили. Алтарь все же…
– Конечно, хочется делать чтото серьезное, – признается отец Игорь, – но до капитального ремонта еще долго. Мы не потянем. Окошки вот вставим по весне (с окнами храму помогает заместитель Председателя Законодательного Собрания Тверской области Константин Буевич), поштукатурим, и слава Богу. Потихонечку сделаем. Звонницу временную соорудим.
Кстати, в 1980 году здание Казанского храма частично реставрировали. Тогда была восстановлена утраченная главка на куполе, раскрыты окна, расчищены зондажи с первоначальным декором. Говорят, делали к Олимпиаде: дескать, иностранные гости поедут мимо.
Раз в неделю отец Игорь ездит через реку в Медновскую школуинтернат. Там есть часовня в честь святого цесаревича Алексия: «Читаем с ребятами акафист, они водичку пьют, я их маслицем мажу, а потом они рисуют».
Каждое воскресенье директор школы Виталий Солдатов привозит желающих детей в Медное на службу. Сам поет на клиросе.
В храме у отца Игоря налажено помещение для воскресной школы, регулярно он проводит беседы в клубе (новое его здание расположено рядом с храмом), ходит с ребятами в походы. Отца Игоря любят. Наверное, поэтому на воскресных службах так много молодых семей с детьми, а венчаться сюда приезжают молодожены даже из столицы.
Раз в месяц, а летом чаще, отец Игорь ездит к прихожанам в Ивановское (причем в оба: то, которое на Шостке, и в другое – на Каве), в Кумордино, Заборовье, Дмитровское, Садыково и Троицу. Везде его ждут. В Кумордине земля оформлена под будущий храм, в Троице уже готов проект часовни, в остальных селах – старые храмы, и везде живые…
В 2014 году Казанской церкви в Медном исполнится 250 лет (холодный храм 1764 года постройки). Хоть и не принято особо праздновать юбилеи зданий, в Медном к этому подходят с трепетом. Да и потом, то ж здания. А храм… Храм – это чтото большее. Чтото очень общее и обязательно живое и доброе. И юбилей такой красивый и большой. И одно можно сказать точно: танцев по этому поводу здесь не будет…
Александр ДЫЛЕВСКИЙ
