Ничего особенного – сели в поезд и поехали на юг. Хотя сейчас вы едете не в отпуск, а пересекаете страну, охваченную ковидом и экономическим кризисом. Наш политический обозреватель Владислав ТОЛСТОВ поделился дорожными впечатлениями – что изменилось и что запомнилось в нынешнем железнодорожном быту. Принято считать, что пассажиру в пути делать особенно нечего – смотреть в окно, поедать дорожную провизию и общаться с попутчиками. На самом деле всегда найдется чем заняться.
Кто мы и на чем мы едем
Если верить статистике, по количеству перевезенных пассажиров РЖД занимают первое место, не уступая даже автомобильному транспорту. Оно и понятно: железнодорожные путешествия выбирают люди скромного достатка, а таких у нас большинство. Примерно треть – граждане пенсионного возраста, треть – мамы с детьми, среди оставшихся большинство составляют отпускники, которые начинают отмечать начало отдыха уже на перроне и потом всю дорогу вываливаются на перрон перекурить с красными физиономиями.
Высокие технологии: никаких билетов больше не нужно, в тамбуре девушка-проводник в маске заглядывает в паспорта, смотрит в свой смартфон и называет номер купе. В купе, впрочем, высокие технологии и заканчиваются: похоже, мы путешествуем в том самом вагоне, в каком я когда-то ездил в пионерский лагерь. Вагон оказался родной, Тверского вагонзавода, лет ему немало. И вообще, пассажиры любят поговорить о вагонах, о комфорте поездки и прочем. Учитывая возраст отдельных попутчиков, они помнят, наверно, еще послевоенные деревянные теплушки. А сегодня каждый пассажир мечтает прокатиться в двухэтажном вагоне, причем непременно на втором этаже.
Санитарные мероприятия
В Москве садятся пассажиры – все как один в масках. Рассказывают: в столице за появление без маски в общественном транспорте штраф 5 тысяч, поэтому и в поезд на всякий случай идут в масках (кстати, слышали новую шутку, что в связи с масочным режимом столицу временно переименуют в «Маскву»?). Правда, на время путешествия масочный режим сохраняют только проводники. Глядя, как во время стоянок девушки обливаются потом в фирменных масках красного цвета, им нельзя не посочувствовать.
Сами проводники говорят, что с каждым рейсом пассажиров только прибавляется. А ведь совсем недавно, во время общероссийского режима нерабочих дней, пытались сохранить социальную дистанцию даже в пассажирских поездах, продавали по два билета в купе вместо четырех. Но какая уж в пути социальная дистанция! Да и купе наши к ней точно не приспособлены.
Поэтому для безопасности пассажиров используют другие санитарные мероприятия. Вагон моют минимум три раза в день, каждый раз новыми средствами, которые пахнут то лимонами, то яблоком. У проводников в купе бутыль с антисептиком – перед каждой станцией опрыскивают поручни. Пока ехали, в купе пару раз заглянула девушка в белом халате, предложила померять температуру. На стене вагона висят памятки про новую коронавирусную инфекцию. Правда, тут же рядом веселые плакаты о праздновании юбилея тульского пряника, и это отвлекает от тяжелых ковидных дум – жизнь, несмотря ни на что, продолжается.
Что поесть
И все-таки ковид не прошел бесследно. Исчезли бабушки, которые всегда приносили к вагонам свежую выпечку, вареную картошку и прочую дорожную снедь. Проводники говорят, что продавцов не пускают ради их же безопасности, они все 65+, в группе риска. Это очень обесцветило жизнь путешественника. Тем более ларьки что в Ельце, что в Невинномысске продают одну и ту же газировку, одно и то же пиво (пиво, кстати, продают сразу в непрозрачном пакетике, заботливо). А где местная гастрономическая идентичность? Где липецкие расстегаи, где ростовская вяленая чехонь? Где, в конце концов, тульские пряники – в Туле вообще от греха подальше поубирали с приперронной территории все ларьки! А ведь вокзал – это место встречи путешественника с самобытностью вашего города, в том числе и с гастрономической.
Впрочем, о чем речь. Разве на тверском вокзале уже стоит ларек от фестиваля «Вкус Верхневолжья», где путники могут купить селигерский рыбник или пожарскую котлету? Нет такого ларька. Так что и на других жаловаться не приходится.
Глядя в окно
А вот смотреть в окно на проносящиеся мимо пейзажи, оказывается, интересно. Посмотреть, как на границе Липецкой и Тульской областей исчезает борщевик на обочине дорог. Какие в Липецке на вокзале поставили роскошные скульптуры – такие персонажи железнодорожного, да и просто дорожного фольклора. Как после Ельца несколько километров тянутся уходящие до горизонта ровные шеренги яблоневых садов – говорят, именно здесь делают сок «Добрый». Как после Минвод окружающий пейзаж постепенно превращается в кадры из «Кавказской пленницы» и возле каждого водоема видны расслабленные тела на пляже и мангалы. А когда поезд стоит на перегоне, можно увидеть, как двор дома неподалеку утопает в георгинах и розах – и позавидовать незнакомому хозяину.
Вагонные споры – не последнее дело
Дорожные разговоры – особый жанр. Встречаешься с человеком, которого, скорее всего, уже не увидишь больше, разговоры завязываются сами собой. Двое суток в пути в одном вагоне – поневоле успеешь все обсудить. В одном купе ехал мужчина с загипсованной ногой – и весь вагон был в курсе, что он ездил к дочке на свадьбу и так плясал, что сломал ногу, и все ходили в нерабочий тамбур смотреть на блестящую инвалидную коляску, которую ему купил зять. В другом купе ехали болельщики «Зенита», которые даже в жару выходили на перрон покурить с клубным шарфом на шее. В соседнем вагоне ехал итальянец, который на станции так экспансивно покупал в ларьке йогурт, что мы уже думали, что сейчас он сделает ларечнице предложение руки и сердца. Итальянца учили правильно произносить и запоминать названия станций, которые проезжали. Лиски и Миллерово прошло без запинки, Россошь посложнее, но на Невинномысске он сломался.
Три года назад запретили курить в поездах дальнего следования – и никто не курит, все дисциплинированно ждут станции. К вечеру жара спадает, и на перрон во время длинной стоянки вываливается все население вагона, включая загипсованного гражданина, который уже по сотому разу рассказывает про свадьбу и зятя, подарившего ему коляску. Встречать его приходит, кажется, вся его родня. Бережно разбирают коляску и везут. Дядька машет рукой, из вагонов ему кричат и машут в ответ. Все-таки путешествие – приятная штука, даже если едешь со сломанной ногой.
Вы не поверите, но в Воронеже знают о нашей транспортной реформе! Заряжали с женщиной мобильники в коридоре, она узнала, что мы из Твери, засыпала вопросами – а правда, что у вас теперь автобусы можно по смартфону отслеживать? Оказывается, нам с нашими синими автобусами теперь завидуют в других городах. И достаточно прожить неделю в городе, куда мы ехали, чтобы понять, насколько нам, оказывается, повезло. Я уже отвык от маршруток-«пазиков», где водитель в спортивных штанах слушает музыку на всю громкость, по пять минут принимает плату, а расписание движения автобусов не знает вообще никто. К хорошему привыкаешь быстро. А еще все знают про наш Ржевский мемориал. И мечтают когда-нибудь приехать на него посмотреть. И лучше всего – в двухэтажном вагоне, конечно.
Владислав ТОЛСТОВ
