Не хотелось бы повторять расхожую фразу о том, что нет семьи, которая не потеряла бы своих близких в период Великой Отечественной войны, но это действительно так.
Мой дед работал старшим оператором на телеграфе на станции Кулицкая. Станцию бомбили. Во время налета, когда рядом рушились здания, в помещении телеграфа вылетели стекла. Дед рассказывал, возвратясь после смены, что только на несколько секунд отвлекся от аппарата, чтобы вытрясти стекла, попавшие за воротник.
Дядя Гриша, бабушкин брат, принимал участие в партизанском движении, был в отряде под Москвой. Нашелся предатель. И не удалось им выйти из окружения. Всех расстреляли в упор из автоматов. Хоронили в тяжелое время без гроба на простынях. Это было под Клином. Дом великого композитора Чайковского немцами был взят. Там устроили конюшню и мастерскую для мотоциклов. Уже после войны, когда мне удалось посетить музей Петра Ильича Чайковского, нам показывали отпечатки следов от вражеских сапог, что остались на кожаном диване.
Отец вернулся с войны с подорванным здоровьем, как в ту пору бывало у многих. Был поставлен на диспансерный учет, но внезапно скончался от сердечного приступа в 1947 году за несколько дней до отмены карточек на хлеб.
Поздравление с Победой пришло из Берлина от дяди Шуры, маминого брата. Он прошел дорогами войны до конца. Тоже был дважды ранен и перенес контузию. Последние годы жизни, уже будучи кандидатом наук, работал ректором Луганского университета.
В деревне Красный Бор, где был дедушкин дом, многие уцелевшие фронтовики хромали. У кого ампутация ноги, порой пальцев не хватало или ступни. Однако все были, что называется, в рабочем строю. Николай Антонов, житель села, на костылях работал паромщиком. Обеспечивал переправу через Тверцу подвод и машин. Оставшийся без руки Сергей Культюгин до конца жизни работал в сельсовете.
Ушли в прошлое те времена, когда на школьной новогодней елке угощали детей ржаными пряниками. Каждый из нашего поколения помнит, как постепенно оживала страна. Радовались мы, студенты и школьники, когда на каждом углу в городе появились газировка и мороженое, а на экранах вдохновляющие фильмы.
А вот теперь, когда появились салоны красоты, на улицах много нарядных женщин и изобилие различных машин, приходят порой и не очень веселые мысли. Слишком много появилось изобретателей, жаждущих наживы любой ценой. Грабят порой стариков, обманывают пенсионеров, и что особенно горько, нападают на участников войны с целью отнять заслуженные награды. Не хотелось бы приводить здесь свои стихи, но думаю, что такая боль одолевает многих.
Есть мерзавцы и гады
И позор для страны,
Что срывают награды
С ветеранов войны.
Стихи заканчиваются сожалением о том, что в России нет позорных столбов.
Конечно, деморализация определенных слоев общества очевидна. Происходит это от разных причин. Меня, например, удивило, когда мужчина средних лет, выполнявший, скажем, не самую высокооплачиваемую работу, бросил фразу о том, что честность никому не нужна, когда его стали укорять женщины за то, что он в ночную смену похитил и съел чужую рыбину, предназначенную для кошки.
Но и это сущий пустяк по сравнению с тем, что порой делается в мире. Хотя меня радуют оптимистичные слова Н.А. Некрасова о широкой и ясной дороге, которую проложит себе русский народ. Но последняя строка о том, что «жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе», представляется мне более реалистичной.
З.И. ЛЕБЕДЕВА
Тверь
