Семь лет назад в автокатастрофе трагически погиб популярнейший в свое время советский актер, заслуженный артист РСФСР, лауреат Государственной премии СССР Алексей Локтев.
Спектакль Алексея Аверьянова «Видения на холме» шел на сцене Русского духовного театра «Глас», что обосновался в старом двухэтажном особнячке, в Москве, на Малой Ордынской улице. Увы, даже столичным театралам этот театр до сих пор мало знаком, хотя и существует уже более десяти лет, упрямо пытаясь приобщить россиян к истокам их духовной культуры. Судя по всему, сей «Глас» все же не зря «вопиет» в образовавшейся ныне нравственной пустыне: у театра появились свои постоянные преданные зрители. Но, честно говоря, я вряд ли попал бы сюда (для заезжего провинциала в Москве есть «магниты» притягательнее), если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что автором пьесы, режиссеромпостановщиком и исполнителем главной роли в спектакле был один и тот же живо интересовавший меня тогда человек, имя которого в шестидесятые годы было широко известно в стране. Нетнет, Аверьянов – это псевдоним, фамилия его матери. А сам Алексей по батюшке Локтев. Ну что, вспомнили? Да, тот самый: фэзэушник Гена из кинофильма «Прощайте, голуби!». Он же – сибиряк Володя Ермаков в фильме «Я шагаю по Москве». Он же – Володя Иванов, один из сыновей многодетного папаши, которого сыграл Анатолий Папанов в картине «Наш дом». Он же – молодой Горький, то бишь Пешков, в фильме «По Руси»… И еще в десятках очень популярных тогда кинокартин – он же!
С Алексеем Васильевичем я познакомился еще в начале «нулевых» в Кимрах, где он поставил на сцене местного драмтеатра спектакль о Пушкине. Это не был случайный эпизод в его режиссерской карьере: Локтева связывали с Тверским краем не только творческие, но и чисто человеческие узы. Он любил Тверь, в последние годы жизни вел переговоры с ТЮЗом о сотрудничестве, которое крепло и развивалось в Кимрах, куда он привез один из лучших своих спектаклей «Видения на холме», посвященный замечательному русскому поэту Николаю Рубцову. «Поэтический спектакль на прозу жизни» – таков его подзаголовок. Удивительно чистые и совершенные стихи Николая Рубцова в контрасте с обывательски интригующим финалом нескладной жизни поэта (задушен своей возлюбленной, шарфом, в пьяном угаре) стали драматическим фоном, на котором автор пьесы рассуждает о нравственных ценностях бытия, заглядывает в сокровенные уголки русской души, тревожится о судьбе родного Отечества.
На спектакль «Видения на холме» я и пошел, будучи в столице, не только из зрительского любопытства, а чтобы вновь пообщаться с Алексеем Локтевым, что, собственно, и произошло. Когда зрители разошлись, мы поднялись к нему в гримерку и под крепко заваренный чай разговаривали, не глядя на часы.
К своей былой киношной славе Алексей Васильевич относился не то чтобы равнодушно, но спокойно. Вообще же чрезмерных творческих амбиций, по его признанию, никогда не испытывал. Считал любой талант даром небесным, а потому не видел в нем заслуги его носителя.
«В творчестве у меня все шло и идет както само собой. Без суеты и особых натяжек. Конечно, бывает всякое, но срывы в искусстве, как, впрочем, и удачи, воспринимаю, скажу так, несколько отстраненно. Это дело как бы не мое, а Господа нашего. Зато в собственной жизни хозяйничал полновластно. До определенного момента…»
Так что о своем творческом пути Локтев поведал достаточно емко.
В двенадцатилетнем возрасте его привели родители во Дворец культуры «ЗИЛа». Самодеятельным театральным кружком тогда руководил профессиональный режиссер. Не случайно оттуда вышли Василий Лановой, Владимир Земляникин, Валерий Носик и другие известные актеры. В 17летнем возрасте Локтев впервые снялся в кино, сыграв эпизодическую роль в молодежном фильме Леонида Лукова «Разные судьбы». Вскоре поступил в ГИТИС. На первом же курсе предложили главную роль в фильме «Прощайте, голуби!». После выхода фильма сразу зачислили в труппу Московского театра драмы имени Пушкина, где проработал десять лет. Затем были Малый театр и Ленинградский – опять же имени Пушкина.
Одновременно он продолжал сниматься в кино. В 1963 году на экраны страны вышла знаковая картина Георгия Данелии «Я шагаю по Москве», ставшая символом того времени. Алексей сыграл в ней сибирского паренька Володю Ермакова, который, находясь в командировке в Москве, привез рукопись своей повести. Вместе с Алексеем Локтевым в картине снялись молодые Никита Михалков и Евгений Стеблов. Все они, как говорят в таких случаях, «проснулись после фильма знаменитыми».
Сразу же вслед за картиной «Я шагаю по Москве» Алексей Локтев сыграл главные роли в военной киноповести «Первый снег», семейной драме «Наш дом», военноприключенческом фильме «Тоннель», драме «По Руси». Все фильмы были разными как по жанру, так и по своему уровню. Однако ни один из них не принес Алексею того успеха, какой был после картины «Я шагаю по Москве». Та роль так и осталась в биографии Локтева самой известной и поистине звездной.
Сразу после трагической гибели актера Георгий Данелия вспоминал:
– Алексей пришел ко мне в картину, как сейчас бы сказали, уже медийным лицом. Локтев был уже узнаваемым актером. У Леши за плечами были заметные роли в других фильмах. Но он не «включал звезду». Был, несмотря на свою популярность, скромным и стеснительным. Я даже поражался порой, как угадал с исполнителем этой роли. Локтев как будто не играл, у него и его героя просто было много общего. Алексей был очень талантливым и дисциплинированным артистом. К тому же фактурным. После выхода на экраны фильма «Я шагаю по Москве» больше всего писем на киностудию «Мосфильм» от девочек, девушек, женщин страны приходило не Михалкову, а именно Локтеву. Леша мог бы стать настоящей кинозвездой, как Никита, Женя Стеблов. Но он предпочел жить тихо. Ушел в театр, занимался режиссурой, писал пьесы. Мы с ним встретились через 40 лет, когда отмечали круглую дату фильма. И он говорил о том, что не считает свою жизнь несостоявшейся. Что стремление к славе – суета сует. Но это не было самоуспокоением никуда не приглашаемого неудачника. Это была позиция профессионала, который просто хочет спокойно заниматься любимым делом, не участвуя в гонке за званиями, гонорарами и блеском роскоши…
В восьмидесятые и последующие перестроечные годы Алексей Локтев в кино практически не снимался, хотя вроде бы и был попрежнему востребован. Знакомые режиссеры предлагали ему роли, давали читать сценарии. Но Локтева они не устраивали, он не хотел и не мог вписаться в круто меняющуюся систему нравственных ценностей. В Ленинграде, где он пытался найти точку опоры в жизни, работая актером театра драмы имени А.С. Пушкина, Алексей так и остался одиноким в чужом городе. Локтев начал пить…
Об этом мы тоже говорили в нашей давней уже беседе. Признаюсь, тогда меня удивило, как охотно и эмоционально вспоминал Алексей Васильевич о том периоде. А все потому, что, в конечном счете, его жизнь однажды круто изменилась – она стала не столь броской, как прежде, но вполне насыщенной и даже в чемто более осмысленной.
Случилась эта метаморфоза в гостиничном номере, во время гастролей «Александринки» в Воронеже. Увы, обычное тогда для Локтева похмельное утро. На столе привычный натюрморт: пустые бутылки, остатки «одноклеточной» снеди. Рука непроизвольно потянулась к граненому стакану, как вдруг раздалось короткое и решительное: «Всё!». В комнате, кроме Алексея, никого не было. Он до сих пор уверен, что не ему принадлежал этот голос. А кому? Все это казалось похожим на чудо. С того момента губительное пристрастие к спиртному как рукой сняло. Началась совершенно иная жизнь – с умыслом и Богом.
«Вообще все наши несчастья от того, что мы забыли Господа нашего. Без Него, сладчайшего, у нас внутри зияет пустота, как будто ктото вынул оттуда стержень веры. А без этой опоры человека легко согнуть, сломать, оскотинить».
Алексей Локтев не производил впечатления фанатично верующего человека. Но в нем чувствовалось редкое по нашим суетным временам душевное равновесие, ничего общего не имеющее с равнодушием. Пушкин считал такое внутреннее состояние человека наиболее благоприятным для творческой работы. Алексей Васильевич – тому подтверждение.
Возвратившись в переломном 1991 году из Ленинграда в Москву, Локтев не стал причаливать к какомулибо театральному берегу, а пустился в свободное творческое плавание. К тому времени он окончил режиссерские курсы, а также всерьез занялся сочинительством. Сочетание – драматург, режиссер и актер в одном лице – вполне соответствовало выбранному им образу существования в новоявленных условиях жизни.
Театроведы заговорили о рождении своеобразного театра Алексея Локтева (ТАЛ). Правда, начинался он не по Станиславскому: «вешалки», как, впрочем, и помещения, где она могла бы находиться, у него не было. Но сложился объемный и яркий репертуар, состоящий из спектаклей, созданных Алексеем Васильевичем по произведениям Фёдора Достоевского, Василия Шукшина, Николая Рубцова и Игоря Талькова. Шли эти спектакли в основном на сценах Московского театра имени Пушкина и Русского духовного театра «Глас». Кроме того, Локтев довольно много гастролировал по стране, не обязательно выступая на стационарной площадке, поскольку некоторые его спектакли имели концертные версии. Казалось, все только начинается…
Виктор ЧУДИН
