Открытие нового сезона в Тверском театре драмы было ознаменовано нашумевшей премьерой «Ромео и Джульетта» по пьесе Шекспира (16+). Премьеры в театре происходят регулярно, но эта – особенная: эта работа режиссера Валерия Персикова, кажется, обозначила новый этап в жизни театра. Он не наступил бы без появления в театральной среде профессионалов – министра культуры Ксении Глинки и худрука театра драмы Дмитрия Петруня, но дело не только в этом. Ожидание чего-то нового носилось в самом воздухе не один год, назревало, и стало ощутимым именно сейчас. Одно к одному – в этом сезоне сразу семь молодых артистов поступили в Театр драмы и сразу включились в работу. Один из них, Андрей Смирнов, сыграл в премьерном спектакле Ромео.
– Андрей, поздравляю! Здесь все удивительно и прекрасно – и сама ваша работа, и тот факт, что роль (и какая!) досталась молодому артисту, только что поступившему в театр. Это большая удача.
– Да, удача. И большая ответственность, которая стоит передо мной. Надо постоянно доказывать, почему именно я. Всегда помню об этом.
– Это была ваша первая работа в Театре драмы?
– С февраля я занят в спектакле «Вечно живые» по пьесе Виктора Розова (16+). Уже тогда был ошеломлен, когда руководитель курса сказала мне об этом приглашении. После узнал об условии дальнейшей работы: остаюсь в труппе, если, окончив Колледж культуры, начну учебу в театральном вузе. Я поступил в ГИТИС на заочный курс к заслуженному артисту РФ Александру Владимировичу Яцко. В ноябре первая сессия.
– Опасаюсь спрашивать про конкурс, который пришлось выдержать.
– Да, всем известно, что в театральных он огромный. На курс в этом году выделялось всего пять бюджетных мест – два по целевой квоте, одно социальное и два по общему конкурсу. По квоте поступала всего одна девочка, и она с первого тура слетела. В сумме четырех экзаменов – русский язык, литература, коллоквиум и актерское мастерство – я набрал больше всех баллов и вышел на первое место. Когда узнал об этом, не мог поверить.
Честно говоря, я сомневался в успехе, но все близкие, педагоги, коллеги в театре почему-то были уверены во мне. Поступление – всегда русская рулетка. Не важно, что ты читаешь, мастера смотрят на абитуриентов и уже знают, что будут ставить с ними на четвертом курсе.
Борьба, бокс, каратэ, театр
– Было что-то в вашей жизни, что увлекало так, что могло перевесить театр?
– Так сложилось, что театр, желание служить в нем для меня перевесили все, чем я увлекался до этого. Я вырос в Клину, с детства увлекался творчеством – пел, танцевал, семь лет учился в художественной школе. Был в моей жизни и спорт – греко-римская борьба, бокс, плавание, каратэ, остановился на большом теннисе, которым занимаюсь до сих пор. Мама ставила мне условие: пойдешь в творчество, если будешь заниматься спортом.
– Какая хорошая мама. Кем она работает?
– Медицинской сестрой. В моей жизни две главные женщины – моя мама и моя бабуля – я так ее всегда и называл. Они всегда были примером для меня, не препятствовали в выборе своего пути, с их стороны – только поддержка и принятие. У меня большая семья: есть младшие брат и сестра. А театр в жизни появился так: шел как-то по городу со своей подругой и увидел объявление о наборе в труппу народного театра «Летучая мышь». Режиссер проводил тренинги, а потом из претендентов отбирал будущих актеров. Я учился тогда в восьмом классе. Нас пригласили на новогодние елки, первой моей ролью стал Старик Хоттабыч. Театр – это что-то удивительное, волшебное… А потом был «Евгений Онегин» (12+). Я репетировал, но, к сожалению, или к счастью, – все что происходит в жизни, считаю, должно быть: я фаталист – за три дня до премьеры сломал ногу. Слезы. Я заканчивал одиннадцатый класс – после девятого остался в школе, мои амбиции говорили мне, что смогу поступить в высшее театральное учебное заведение. Пробовал поступать в ГИТИС, к Райкину в Высшую школу сценических искусств, в Институт Щукина, Училище Щепкина… И везде слетал с первого тура. Поехал в Тверь, в Колледж культуры на актерский курс Сергея Коноплева, царствие ему небесное. Узнал, что есть еще и театральное отделение, и там вступительные экзамены начинаются раньше. Все было так же, как и в московских вузах – программа, танец, песня, но на этот раз я поступил. Я сделал судьбоносный выбор – не пошел на актерское, остался на театральном.
– Такая уж существенная разница между актерским и театральным отделениями?
– У выпускника театрального отделения выбор более широкий, в дипломе написано: руководитель любительского коллектива, преподаватель, и основное направление у нас – режиссура. В какой-то момент я понял, что надо решать, куда идти. Из трех вариантов – режиссер, педагог, актер – выбрал последний.
– У вас еще мастер замечательный, Наталья Рыбакова.
– В колледже нет такого понятия, как у актеров, – мастер. Но Наталья Львовна стала для меня мастером с большой буквы. Она столько сделала для курса, для меня лично! Не каждый руководитель может собрать людей для большого дела и профессионально с этим справиться. Наталья Львовна поставила дипломный спектакль «Мера за меру. Опыты» по пьесе Шекспира (18+). Благодаря ему я и оказался в Театре драмы: на премьеру к нам пришли главный режиссер Александр Анатольевич Павлишин, народная артистка РФ Ирина Васильевна Андрианова, артист и председатель Тверского отделения СТД Тарас Николаевич Кузьмин. И я получил приглашение в спектакль «Вечно живые» (16+) в постановке Александра Павлишина. Роль Владимира стала для меня первой на профессиональной сцене. Тема войны для меня всегда больная, на конкурсах, экзаменах, просмотрах всегда ее избегаю: не могу не то что читать и играть, но даже смотреть про войну без кома в горле и слез в глазах.
Пусть он никогда не умрет
– Как приняли в театре вас и других молодых актеров, вошедших этим летом в труппу?
– На удивление хорошо, ощущение, что мы здесь были всегда. Никаких трудностей, сразу нашли общий язык. Чувствую желание коллектива помочь, поддержать, поделиться опытом. Прислушиваюсь. Но я пришел раньше ребят – в прошлом сезоне. Кроме спектакля «Вечно живые» (16+), играю в «Филумене Мартурано» (16+) и «Стойком оловянном солдатике» (0+), в спектаклях «Доходное место» и «Дурочка». А когда сказали про Ромео, это было в конце мая, еще до госэкзаменов в колледже, не поверил. Позвонил главный режиссер, сказал, что надо приехать в театр: Валерий Александрович Персиков хочет посмотреть на меня. Я примчался, он посмотрел и сказал: «Да, это он. Это оно!». Не верил, пока не настала первая читка.
– Что показалось вам самым трудным в этом спектакле?
– Самое трудное – сделать текст своим. Он не сразу ложился, но сейчас соединение прозы и поэзии, эти переходы, казавшиеся недостижимыми, воспринимаются по-другому, все актеры знают не только свой текст, но и других персонажей.
Я раньше думал, что любовь может возникнуть по щелчку пальцев, с первого взгляда. Но нет, может появиться интерес, увлеченность, влюбленность, а любовь рождается, когда происходит проникновение в душу. Ромео и Джульетта понимают, что пришла настоящая любовь и признаются в этом, только когда видят друг друга мертвыми. То, что раньше был только влюбленностью, выросло в любовь. Она пришла со смертью.
– В песне «Джульетта» на стихи Ильи Кормильцева есть такие слова: «Пусть она никогда не полюбит его, пусть он никогда не умрет». И Роман Виктюк, его спектакль «Ромео и Джульетта» смотрели студенты вашего колледжа, цитирует драматурга: «Великий Шекспир сказал, что любовь – это смерть».
– Да, такой парадокс. Ромео умирает, потому что не может жить без Джульетты. Он знает, что будет рядом с ней, но не в этом мире. И она думает также. Мне нравится другая цитата – в фильме «Загадочная история Бенджамина Баттона» (16+) подруга главного героя говорит: «Что, кроме смерти, поможет тебе понять, насколько человек был тебе дорог».
