Уважаемая редакция! К сожалению, волей горькой судьбы мне рано пришлось сблизиться с медиками. В 39 лет первый инфаркт миокарда. А всего их было у меня 4. Затем операция на позвоночнике, после которой я не работал почти год.
Ежегодно один-три раза я проходил стационарное лечение в 4-й горбольнице, лежал в обычных палатах кардиологического отделения, основателем которого долгие годы была талантливая Тамара Алексеевна Ровенская.
Более 40 лет живу после перенесенного первого инфаркта. Проработал в строительстве до 82-летнего возраста. И это благодаря талантливым медикам, которые меня лечили своим умением, своим сердцем, своей любовью, за мизерную зарплату.
Особенно мне хочется поклониться необыкновенному доктору, кандидату медицинских наук Наталье Ивановне Павловой. Вот человек, вот специалист – чудо, талант! Сколько нашего брата она спасла! Всю жизнь прожила в неуютной хрущевке и только несколько лет назад за свой счет с помощью родителей приобрела 2-комнатную квартиру, в которой живет с больным отцом, участником Великой Отечественной войны.
В течение многих лет в медицине все хуже и хуже. Причины на виду. Врачи работают за низкую, почти нищенскую зарплату. Многие специалисты уехали в Москву, Московскую область или за рубеж. Моя дочь, врач высшей категории с 20-летним стажем, два года назад с мужем, докто-ром наук, профессором, и двумя детьми уехали в дальнее зарубежье. Живут неплохо. Есть свой коттедж, купленный не за почти 20-процентный ипотечный кредит, как у нас, а за вполне доступный. Но, оставив Родину, они потеряли нас, своих родителей.
В начале этого года мы с женой хотели погостить у дочери. Истратили не один десяток тысяч рублей, и в Москве нас обязали сдать анализы мочи, ЭКГ, крови и еще
За последние два года моя жена перенесла две тяжелейшие операции. Нужны лекарства. Прихожу в аптеку – цены дикие. С каждым годом все дороже и дороже. Я сердечник, ежедневно выпиваю один пузырек валосердина, а он стоит 32–34 рубля. По цене это почти четвертинка водки. Когда же будет наведен порядок с ценами?
Моей жене, перенесшей такие тяжелые две операции, не дали инвалидности. Оставили меня, человека почтенного возраста, инвалида, одного бороться с недугами жены. Я уже третью неделю занимаюсь оформлением инвалидности для жены. И все эти три недели полдня хожу по поликлиникам, по врачам, таскаю анализы. В нынешнее пекло хождение по очередям – это хождение по мукам. Есть служба социальной защиты. За два года после перенесенного инсульта, двух онкологических операций, при наличии глаукомы, никто к моей жене не пришел, не позвонил, не помог.
Моя супруга 41 год проработала в одном месте, в «Тверьэнерго», а теперь ей никакого внимания от государства.
Зато заслужила мое внимание. Когда жене исполнилось 50 лет, я ей написал: Мой верный друг, моя жена,/ Хотите верьте иль не верьте,/ Одна до смерти мне нужна,/ Нужна и даже после смерти. Вот уже 57 лет мы вместе. Наступила страшно тяжелая пора – старость, одиночество.
Хорошо, что я пока на ногах. А что будет дальше?
С.С. ФЕЛЬДБЛЮМ
Тверь
