Пережить войну. История судьбы ударника и ветерана труда Людмилы Максимовны Соловьёвой
Совсем недавно Ржев отметил 75-ю годовщину освобождения от немецких захватчиков, впереди еще одна памятная дата – 73-я годовщина Великой Победы. Накануне 9 Мая в редакцию обратились сотрудники КЦСОН Ржева и Ржевского района с просьбой рассказать о некоторых своих подопечных, детство которых было опалено войной. И вот я уже сижу в уютном доме Людмилы Максимовны Соловьёвой и слушаю ее рассказ о пережитом. И чем дальше продолжается повествование, тем отчетливее я понимаю: эта память к ним, детям той страшной войны, действительно приклеена намертво…
Детство без детства
Совсем недавно Людмила Максимовна отметила свое 82-летие. Она – коренная ржевитянка, единственная дочь в семье Крючковых. Мама, Александра Николаевна, была домохозяйкой, а отец, Максим Кузьмич, 1904 года рождения, как и его предки, трудился ремесленником-надомником. Изготавливал льняные веревки на заказ, этим ремеслом и кормил семью.
Безмятежное детство закончилось для Люды летом 1941-го. Отца практически сразу призвали в армию. Первые потери пережили еще до оккупации Ржева: бабушка Груша и сестра отца (учительница) погибли при бомбежке города. Когда Максим Кузьмич ушел на фронт, Александра Николаевна приняла решение переселиться с ул. Марата на ул. Соколова – к своей тетке, Капитолине Николаевне Березниковой.
В ее семье было четверо детей и муж-инвалид, но места в доме хватило на всех. Капитолина хорошо шила, Березниковы держали большой огород – тем и жили.
В середине октября, после того как Ржев покинули последние части Красной Армии, на улицах появились первые немецкие мотоциклисты – по всей видимости, разведка. Затем в город массовым порядком вошли регулярные войска вермахта с большим количеством техники. Началась жизнь в оккупации, сопровождаемая постоянным страхом за свою жизнь, голодом и холодом. Людмила Максимовна до сих пор прекрасно помнит, как вместе с подружками ходила к концлагерю, где держали советских военнопленных, – посмотреть, нет ли там знакомых. Лагерь размещался на территории заготзерна, недалеко от старообрядческого кладбища.
Помнит моя собеседница и о том, как немцы повесили на Базарной площади, что у Старого рынка, двух женщин, которые торговали пирожками с мясом и студнем. В городе ходили не менее страшные слухи о том, как оккупанты заманивали конфетой или коркой хлеба местных детей в дом возле нынешнего памятника А.Н. Сеславину, – впоследствии этих ребятишек больше никто не видел.
В изгнании
В первую военную зиму жителей со всего квартала на ул. Соколова собрали и под охраной привели на станцию Ржев-2, куда немцы подогнали товарный состав. Людей заставили сначала очистить вагоны от снега, а затем погрузиться в них вместе с нехитрым скарбом, который они успели взять из дома. Внутри, правда, оказалась печка-буржуйка из металлической бочки, благодаря которой согревались в дороге. Но люди все равно погибали – от голода и болезней. Практически на каждой станции, где состав делал остановку, из вагонов выносили трупы. Так ушел из жизни и муж тети.
Оставшиеся в живых были доставлены в Белоруссию, в Слуцкий концлагерь. В бараках – ничего «лишнего»: нары в три яруса и проход по центру.
– Нам достались нижние нары. Питание – маленькая порция баланды. Ослабленные люди массово болели тифом, а поскольку у них не было сил самостоятельно спуститься вниз и сходить по надобности, – сами понимаете, что происходило на нижних нарах…
Каждое утро на санях-дровнях заключенные под присмотром полицаев вывозили из бараков трупы и сваливали их в общую яму. Среди погибших в тот период был и восьмимесячный сынишка тети. А мою маму застрелил полицай – теперь я уже и не помню, за какой проступок. Думаю, никакого особого повода для этого не было, – просто нас фашисты за людей не считали.
Спасибо братьям-белорусам – они нам помогали, чем могли. Прямо за лагерной «колючкой» располагалось большое кладбище, и с той стороны нам иногда бросали вареную картошку или краюху хлеба. Нам тогда хотелось есть постоянно…
Запомнился Людмиле и Новый год в концлагере. Детишек построили в проходе между нарами и каждому дали по кусочку хлеба (сэкономленного взрослыми), а также примитивную самодельную игрушку. Но как же радовались ребятишки этим нехитрым гостинцам! А разве можно забыть 26 мая 1944-го – день освобождения Слуцкого лагеря?
– Помню, солдаты посадили меня на танк, поделились американской тушенкой, угостили сыром… Ничего вкуснее в своей жизни не ела! – вспоминает Людмила Максимовна. – Истощенных людей вывезли в деревню Конюхи, где до войны находился военный городок. Я, тетя и трое ее детей заселились в комнату с печкой, там какое-то время и жили. Колхозов в той местности не было, но нам очень помогали единоличники: то полковрижки хлеба дадут, то десяток яиц, то бидончик молока. Попрошайничать они нам не позволяли – надо было сказать, войдя в дом: «Тетенька, подари что-нибудь!». Меня в одной семье даже хотели оставить, да тетя не разрешила.
Возвращение
– В октябре 1944-го, после того как тетя получила ответ на свое письмо из Ржева, стали собираться домой, – продолжила моя собеседница. – В родной город вернулись пассажирским поездом. Вышли на перрон – и ахнули: Ржев был фактически стерт с лица земли, повсюду руины и пепелища. Впрочем, тетин дом каким-то чудом уцелел. Там уже жили наши родственники, вот и мы остановились. Вскоре я пошла в первый класс Пушкинской школы, благо учебный год уже начался.
В 1945-м вернулся домой с фронта отец-инвалид (он получило серьезное ранение в живот), устроился на ткацкую фабрику – тогда на предприятии еще изготавливали веревки. Люди ужасно голодали, были лишены элементарных бытовых удобств, при этом физически работали до изнеможения. Однажды знакомая увидела нас с отцом на улице, пригласила к себе и накормила. Никогда не забуду ту отварную картошку-плодовку (очень мелкую) и крошечный кусочек хлеба…
Жизнь послевоенная
В 1951-м, окончив семилетку, Людмила поступила в Зубцовский библиотечный техникум. На новом месте ей нравилось, но через полгода пришлось прервать учебу. Поскольку она сдала первую сессию с одной тройкой, стипендия ей не полагалась.
– Так я в 15 лет пошла работать на завод имени Петровского (ныне ОАО «Элтра») штамповщицей, – рассказывает Людмила Максимовна. – Приняли через горком комсомола, поскольку паспорта у меня тогда еще не было. В то время на заводе выпускали керосиновые ветроустойчивые фонари, ведра, кружки, противни, детские игрушки.
Через несколько лет Людмила познакомилась с хорошим парнем из д. Сухуша (на заводе он трудился станочником), вышла за него замуж. В молодой семье родились двое детей – сын Александр и дочь Ирина. К сожалению, рано Людмила Максимовна овдовела: ее супруг ушел из жизни в 56 лет.
Сама она к тому времени уже работала на швейной фабрике – освоила профессию швеи-мотористки. Да так до пенсии там и доработала. За эти годы Людмила Максимовна была удостоена звания ударника и ветерана труда, получила ряд наград. Она – прекрасная мать и «богатая» бабушка. Дети получили высшее образование, а сегодня радуют бабушку семь внуков и три правнука.
Владимир НИКОЛАЕВ Газета «Ржевская правда»
Фото автора
