Деревня Карл Маркс живет другими заботами
Многие называют его величайшим мыслителем второго тысячелетия. Экономический кризис заставил по-новому взглянуть на фундаментальный труд Карла Маркса «Капитал». Никто лучше него не смог объяснить подрастерявшимся капиталистам происходящее в современном мире и дать спасительный рецепт по выходу из затянувшейся кризисной комы. Оказалось, все новое сегодня – это хорошо забытое, написанное ровно 160 лет назад. Именно тогда Карл Маркс начал работу над своей экономической теорией и трудом всей жизни – «Капиталом».
Жителям Тверской губернии о премудром бородаче, помимо увесистого сочинения, наглядно напоминают бюст на улице Советской возле городского сада Твери, многочисленные улицы его имени в городах области и целая деревня в Конаковском районе, которая на одних картах поименована как деревня Карл Маркс, на других деревней Карла Маркса. Указатель к самому населенному пункту строго отсылает путешественников к первому варианту. Кстати, название – единственное, что напоминает в деревне об основоположнике научного коммунизма.
Деревня Карл Маркс сегодня – всего одна обильно засаженная хвойными и лиственными деревьями и наполовину заасфальтированная улица в 74 двора. Среди десятков домов с небольшими переделками сохранились те, что были возведены еще в конце XIX века. Сегодня рядом с ними почти встык соседствуют новоделы. Из благ цивилизации – колодцы почти в каждом дворе, электричество да спутниковые тарелки в среднем на каждом десятом доме.
Коренных жителей в деревне едва ли наберется два десятка. Из них только часть в деревне обитает круглогодично. В массе своей домики либо скуплены, либо в найме у дачников из Подмосковья и Тверской области. Избалованных горожан манят тишина и чистый воздух. В округе, кроме этой благодати, давно ничего нет. Было время, когда разрабатывали торфяники, плели редкое цветное корчевское кружево, на полях выращивали лен, гречиху, турнепс, пасли стада овец и коров, торговали первоклассным лесом…
Нынешних дачников не смущает тот факт, что летом в деревне толком негде искупаться. За спасительными от жары водными процедурами карлмарксовцам приходится топать за несколько километров – до Волги.
В застоявшейся здешней речушке, что пересекает деревеньку, воды в половодье наберется едва по колено.
Из животины Карл Маркс сегодня может гордиться десятком кур, парой коров да лошадью. Все пасутся либо в огородах, в этом году скупых на урожай, либо на запущенных окрестных полях. Большая часть животных принадлежит Галине (на снимке на 1-й странице). Она предпочла жизни с удобствами в конаковской квартире деревенский быт. Вместо бетонной коробки в загазованном райцентре у нее теперь деревянный дом, всегда свежее молоко и яйца, экологически чистые продукты со своего участка земли, возделывать который ей помогает лошадь Изольда.
В деревне жизнь течет с такой же застойностью, что и местная речушка. Рассказы карлмарксовцев о деревне бесцветны и обрывочны. Нынешние 60–70-летние уже и не помнят, да и охоты нет держать в голове, с какого панталыку, кто и когда придал населенному пункту новое экзотическое революционное звучание. Те, кто помоложе, пребывают в твердом убеждении, что деревня Карл Маркс всегда была только Карлом Марксом.
Историю деревеньки не сразу удалось разузнать и в Конаковском краеведческом музее. Его заведующая Галина Михайловна Прилепская после продолжительных поисков извлекает бережно хранимое, претендующее на звание раритетного, издание Константина Счетчикова «Корчевская старина» – альманах за номером шесть. Автор установил, что в XVIII веке Карл Маркс являлся селением Дворское и находился в Повольском стане Клинского уезда Московской губернии, на левом берегу речки Малой Поники.
Более древняя история отсылает нас к началу XVII века. В клинских книгах письма и меры князя Василия Волконского и подьячего Григория Сафонова 1624–1625 годов в Пониском стане о поместьях написано: «…за Степаном Ивановым, сыном Унковским, что было прожиточное вдовино Марьино поместье жены Измайловской Симановского треть деревни Шуколова на речке на Понике, две трети пустоши, что было сельцо Дворское, а Грабежево тож на речке на Понике».
Вероятно, вначале пустошь, на которой возникло сельцо, называлась Грабежево. С появлением помещичьего двора оно получило название Дворское, сохранив вторым свое прежнее название.
В 1642 году из поместья Степана Унковского сельцо Дворское было дано «на прожиток» его жене вдове Марфе, во втором браке бывшей замужем за Осипом Кутузовым. После него вдова Марфа в 1652 году две трети сельца Дворского отдала своему родному брату князю Ивану Терентьевичу Касаткину-Ростовскому. В те времена населенный пункт состоял из двора помещиков и двух крестьянских дворов с восемью жителями мужского пола.
В 1770 году владельцами сельца Дворское (Грабежево тож) значатся Андрей Федорович Марков и Авдотья Ивановна Овчинникова. Сельцо насчитывает десять дворов и 66 жителей. К 1859 году деревня Дворское прирастает еще семью дворами, а ее население увеличивается более чем в два раза и доходит до 139 душ. В 1913 году деревня состояла уже из 67 дворов, имела земскую школу-четырехлетку, сведения о которой встречаются с 1900 года.
В советское время деревню именовали Дворск. В начале 1930-х годов здесь был создан колхоз имени Карла Маркса. Название колхоза было перенесено на название селения, кем – история умалчивает. Вероятно, среди жителей деревни и окрестных селений такое искусственно созданное название приживалось сложно: в районной газете 1947 года еще мелькает старое название Дворск.
В послевоенное время Карл Маркс – Дворск считался вдовьим царством. Едва ли не в каждом дворе матери в одиночку растили по трое-шестеро детей.
Больше других повезло Ирине Трошечкиной: ее отец Семен вернулся с фронта живым, устроился участковым. Он и члены его семьи истово веровали в Бога. В деревне, нареченной именем безбожника, это было своего рода вызовом. Семье не раз доставалось от простых советских тружеников не делом, но словом.
– У нас мама и папа были верующими, – вспоминает Ирина Трошечкина (на снимке). – Вместе с мамой из Москвы в дом переехали иконы и фотокарточки священнослужителей. Мама всегда говорила, что именно вера в Бога ей помогала невредимой прорываться в войну на фронт к отцу и возвращаться живой к нам… У нас в доме всегда на виду были иконы и фотографии священнослужителей. Их никто никогда не прятал. Даже в советское послевоенное время, когда было принято верить только в родину и партию. Для простого советского милиционера вера во
В деревне Карл Маркс мало кто представляет, чьим именем она названа. И «Капитал» никто не читал. Имя совсем отделилось от деревни.
Мария ИВАНОВА
