Он похож на солдата 42-го года… Того – без звезд и погон, в серой, выцветшей гимнастерке, в ботинках с обмотками и со старой трехлинейкой. Этот памятник – тоже солдат 42-го. Только молчаливый, потому что железный. Мне почемуто сразу захотелось, чтобы рядом с этим памятником когданибудь появился и памятник советскому пехотинцу той эпохи, и непременно не парадный, пафосный и «патриотический», а такой, каким он остался на кадрах фронтовой кинохроники и на редких фотографиях.
Апамятник, о котором идет речь, стоит в городе Белом на Соборной горе. Это танк Т34, легендарная машина Второй мировой войны. «Эка невидаль, – слышу я уже разочарованные голоса некоторых читателей. – Подумаешь, танк! Да их вон сколько стоит: в Твери на окружной, во Ржеве два, и в Зубцове. Да еще пушек сколько стоит…»
Но тут надо сразу пояснить. Разница между всеми танками, стоящими как памятники в Тверской области, и этим танком в Белом – такая же, как между новобранцем 45го, который в мае–июне победного года «до войны не доехал», и старым окопным солдатом, прошедшим «котлы» 41го и 42го. Когда я впервые увидел его (он заметен издалека, из города, потому что большой холм, именуемый «Соборная гора», господствует над местностью), сердце екнуло. Такого не могло быть в нищем, изорванном войной и забытом нынешними властями при раздаче звания «Город воинской славы» Белом. Ноги просто понесли туда сами. И первое впечатление не обмануло. Это была подлинная машина летаосени 1942 года выпуска, ее не портила даже недавняя довольно грубая покраска с нанесенной красной звездой, коих, кстати, не было на советских танках до конца 1944 года. Но в остальном сомнений быть не могло – это танк «харьковского», то есть эвакуированного в Нижний Тагил завода № 183 (в Нижнем Тагиле есть такой же, правда, уже 1943–1944 годов выпуска, причем, судя по фотографиям в Интернете, даже на ходу). Кроме Белого, такие машины есть только в нескольких местах в России, в частности, в Великих Луках и Новосокольниках Псковской области, и все они – извлеченные из болот в сравнительно недавнее время.
Танк в Белом мог бы стать одной из главных достопримечательностей города. Если бы город получил внимание со стороны как наших властей, так и туристов. Да, Белый далеко от областного центра. Да, не Белый стал символом побоища на центральном участке советскогерманского фронта 1942 года, поглотившего жертв больше, чем Сталинград. Им стал Ржев – заслуженно. Но почему Ржеву присвоено звание «Город воинской славы» (как и Вязьме, Великим Лукам), а Белому нет, совершенно непонятно. Этот город должен быть награжден в числе первых. Для маленьких городов, оказавшихся такими немаленькими в военной истории России, звание «Город воинской славы» и придумали изначально. Но Белый почемуто оказался в стороне. И остался в нем лишь этот танк – как памятник забытым великим сражениям.
Я с нескрываемым восхищением смотрел на это чудо советской техники. Танк сделан по принципу: чем проще, тем лучше. Ни поручней на броне, ни фары, ни щитков над траками; катки частью необрезиненные, так называемые «паровозные» (в Ярославле к тому времени разбомблены заводы, каучука в СССР был дефицит). Страшно представить, с каким процентом брака делались ходовая часть, вооружение, что тут стояло вместо оптики; произведенный голодными подростками и женщинами в тылу танк не мог сравниться, конечно, с техникой немецкой или союзников, поступавшей по лендлизу. Он страшно гремел при езде, плохо маневрировал, почти не переключались передачи, десанту на нем было не удержаться… И всетаки это ездило, стреляло и громило врага, нанося ему невосполнимые потери. И, кстати, очень легко чинилось, в отличие от немецкой техники.
В Бельской районной библиотеке я попросил заведующую Татьяну Александровну Чистякову показать, что известно о данной машине. Выяснилось следующее. Машину вытащили из болота у деревни Клемятино возле большака Белый – Смоленск зимой 1968 года. Тогда сразу появились статьи в районной газете. Пытались найти экипаж. Поначалу вроде даже и нашли, но слишком много нестыковок было в рассказе ветерана, да и не могло быть пяти человек экипажа в этом танке, как сообщалось в письме. Стало ясно: память подвела. И неудивительно. Те, кто действительно воевал на данной машине с бортовым № 100, сполна испили тяжесть боев в 1м механизированном корпусе генерала М.Д. Соломатина в ноябредекабре 1942 года во время операции «Марс». Прорвавшаяся группировка наших войск была окружена, к своим прорвалась через двадцать дней после начала наступления 41й армии только треть бойцов, бросив всю технику. И то было счастье, что операцией по вызволению окруженцев командовал лично Г.К. Жуков. Бортовой номер танка, которого почемуто сейчас на нем нет, означал, скорее всего, порядковый номер в 1м мехкорпусе. Почему по нему не удалось узнать, кто воевал на танке, пока не понятно. Возможно, в связи с утратой документов в окружении.
Но этот танк увяз еще в начале операции: по извлечении из болота в нем был найден полный боекомплект. Вытащить его сразу в 1942м было невозможно, прямо по болоту до марта 1943 года проходила линия фронта, а потом это было, видимо, уже невозможно без ушедшей вперед ремонтной техники. Так он и остался. В город Белый в 1942 году не дошел ни один из 130 танков 1го мехкорпуса. Этот танк дошел только через 25 лет.
В заключение хочу отметить еще одну деталь, поразившую особенно: в городе Белом очень много подлинного. Подлинный танк на горе, подлинная, практически не изуродованная реконструкциями 1960–1990х годов застройка, в которой много исторических зданий. И очень много людей, подлинных патриотов своего города, своей земли, совершенно непоказным образом ее любящих. Ради них хотелось бы увидеть в ближайшем будущем Белый в числе городов воинской славы, и впредь чтобы его не забывали своим вниманием ни в Тверской области, ни в России.
Павел ИВАНОВ
