Этнография сегодня – на обочине научных интересов. Столкнувшись с этнографией интересующей меня местности, я понял, что те колоссальные архивы, которые были собраны в дореволюционные времена Российским географическим обществом, этнографическим бюро князя Тенишева, впоследствии многочисленными советскими экспедициями фольклористов и диалектологов, в большинстве своем не обработаны и не использованы.
А между тем сегодня, когда нет на свете уже и внуков носителей той информации, за которую хватались и которую записывали этнографы, когда исчезли и человеческие типажи, и целые сословия, а социокультурная среда кардинально изменилась, интерес к этнографии – самое органичное, что «оживляет» народную память.
К чему я все это? В руки попала увесистая большеформатная книга «Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы Этнографического бюро князя В.Н. Тенишева». Том первый: Костромская и Тверская губернии. Год издания – 2004й. Тираж – всего 1000 экземпляров. Книга эта не продается и ни в каких магазинах не встречается. Ее можно только заказать в Российском этнографическом музее на безвозмездной основе.
Издание этнографического материала Тенишева по губерниям – проект питерского музея этнографии. Фонд «Этнографического бюро» содержит материалы, характеризующие социальнокультурную жизнь русского крестьянства на рубеже ХIХ–ХХ веков. В нем сосредоточены рукописи, присланные корреспондентами бюро в 1897–1900 годах из 23 губерний Европейской России. И эти рукописи необычайно любопытны. Издатели публикуют их без комментариев. Три четверти объема первого тома занимает Костромская губерния. Тверская представлена весьма скромно, всего шестью корреспондентами (12 рукописных дел) из пяти уездов. Материалы невелики, но затрагивают довольно большой круг вопросов, относящихся к прихожанам церкви села Удомля Вышневолоцкого уезда, жителям Вышнего Волочка, крестьянам села Губин Угол Корчевского уезда, села Лисицы Тверского уезда. Корреспондентом Панютиным очень подробно описан обряд свадьбы в Калязинском уезде, земским учителем Арсением Страшининым представлены нравы жителей села Тупицыно Зубцовского уезда.
Несмотря на, казалось бы, узкую географию, эти сведения рисуют широкую картину крестьянской жизни, дают реальное представление о жизни простого народа.
«Одежда здешних крестьян очень незатейлива, – пишет корреспондент об удомельских прихожанах. – Летом они носят „сартенник“, то есть легкий кафтан домашнего тканья, и бридовые лапти с длинными „оборами“ или черными ремнями; ноги до колен обертывают огромными шерстяными кусонками… Мещане города Вышнего Волочка носят „немецкие“ платья, подражая последней моде». По данным Арсения Страшинина, крестьяне села Тупицына «сношения» с властями имеют только по необходимости: «с поздравлениями и приношениями к начальству не являются». «Должность сельского старосты не пользуется в деревне почетом, потому что при множестве хлопот она не дает никаких доходов: жалованья староста получает 36 рублей в год, из которых поездка в Зубцов (2 раза в месяц) для уплаты податей стоит, по крайней мере, 30ть, не говоря уже о потерянном времени».
Удивительны описания личных отношений крестьян: «Мужчины при встречах друг с другом снимают шапки и подают руки, впрочем, чуть только дотрагиваясь до них. Шапка снимается иногда раньше, а иногда позже, чем подают руку. Женщины не подают руки, а только произносят приветствие и кланяются. Дети в большинстве случаев совсем не здороваются между собой, при встречах же со взрослыми снимают шапки». Прекрасны и образны описания суеверий, способов лечения болезней. Гдето не принято макать хлебом в солонку, потому как так делал Иуда, предавший Христа, гдето в новый дом вместе с кошкой пускают петуха, и он «тут же в избе на грядке и ночует». Клопов изгоняют с помощью заговоров и обязательно натощак…
Книгу надо читать. Выдержки из нее мало о чем говорят. Крестьянская жизнь была, безусловно, трудной, но находилось в ней место и празднику, и радости, и молитве. То крестьянство, на корню уничтоженное к сегодняшнему дню, предстает перед нами огромным миром, terra incognita, и ничуть не забитым и униженным, как диктуют стереотипы, а самодостаточным, прекрасным и глубоким.
Хочется надеяться, что история дат и событий уступит хоть немного места истории бытописательной, чтобы даже так популярная сегодня генеалогия, кроме скучной хронологии, приобрела и цвет, и запах, и вкус. И огромные архивы все еще ждут своих первооткрывателей.
Александр ДЫЛЕВСКИЙ
