Что такое есть у нас, чего нет в других регионах России в таком количестве? Не рек, лесов, озер, прекрасных ландшафтов, хотя у нас этого тоже в избытке. Ответ другой: заброшенных дворянских усадеб.
Их называют уникальными из-за историй, с ними связанных, или именитых архитекторов, которые их строили, а чаще всего из-за невероятной красоты зданий, сохраняющих и в полуразрушенном состоянии странное очарование.
Биографии их обитателей разные, а истории этих зданий, по крайней мере, многих, очень похожи: революционная экспроприация – детский дом – противотуберкулезный или психоневрологический диспансер – пожар и разруха.
Эти беды испытала усадьба Степановское-Волосово, принадлежавшая княжескому роду Куракиных. Она разрушилась бы окончательно, если бы не счастливый случай: нашелся человек – предприниматель и меценат Сергей Васильев, который купил дом Куракиных с флигелями и 30 гектарами прилегающей земли, и вернул сюда жизнь.
Находится имение в Тверской области, в деревне Волосово, в 127 км от Твери, а добираться туда лучше всего таким образом: доехать до Микулино Городище, это уже Московская область, от этого места направляться строго на юг, после Лотошино свернуть на запад, в Зубцовский район. Можно и через Зубцов, но, говорят, дорога плохая. Нашу группу туристов в качестве экскурсовода сопровождал Фарит Батыргареев, представлявший Тверской клуб краеведов.
На подъезде к усадьбе Степановское-Волосово местность начинает меняться: вокруг ухоженные зеленые лужайки и парк, сквозь который белеют беседки, симпатичные новые домики, а слева – ряд недостроенных зданий, которые скоро вырастут в гостиничный комплекс. И вот мы въезжаем в барскую усадьбу – именно такие показывают в фильмах, рассказывающих о жизни богатых помещиков в дореволюционной России.
Князь бриллиантовый
Основал усадьбу в конце XVIII века Степан Куракин, отсюда название – Степановское. Унаследовал имение после смерти Степана его брат Александр. Рано осиротевший, он жил под опекой бабушки Александры Ивановны Паниной. Брат ее, Никита Иванович, был воспитателем Павла Петровича, будущего императора Павла I. Так волею судеб Александр стал другом детства Павла I, и эта дружба продлилась всю жизнь.
Будучи масоном, принял обет безбрачия, что не мешало ему заводить детей вне брака. Он был отцом 70 детей, но они не все выжили: детская смертность в те времена была высока. Александр Куракин ни от кого не отказывался, всех финансово обеспечивал и хлопотал о присвоении им баронского титула.
В портретной галерее главного здания висят 330 портретов представителей рода Куракиных. Про каждого можно услышать в изложении экскурсовода Светланы Аристовой интересный, иногда подробный рассказ, полный юмора и душевности, – как о близком родственнике. Особой любовью пользуется здесь вице-канцлер Александр Куракин, которого называют «наш Александр Борисович». В Европе его звали Князем бриллиантовым за приверженность к роскоши. Это же увлечение спасло ему жизнь: когда во время венчания Наполеона случился пожар, бывший на церемонии наш Александр Борисович, в то время посол во Франции, помогал дамам и учтиво пропускал их вперед, пока огонь не добрался до него. Князь не погиб только потому, что мародеры, надеясь поживиться, вытащили его из огня, облили водой и стали сдирать с его золотого глазетового кафтана бриллиантовые пуговицы.
После смерти Александра Борисовича в наследство вступает его племянник Борис Куракин, при котором строительство в родовом имении развернулось в полную мощь. Предпочтение отдается классицизму, его благородной простоте и спокойному величию, строгой симметрии, правильным геометрическим формам и пропорциям.
«Малый Петербург»
Борис строит «Малый Петербург» – поселок из 16 двухэтажных домиков, в которых жили 300 человек, портные, парикмахеры, булочники, другие ремесленники. На Александровской площади установил стелу, посвященную Александру I. Возвел готический замок в старофранцузском стиле, устроил театр под открытым небом. На месте, которое называлось слободкой, построен дом для гостей и шесть коттеджей для их слуг.
О том, как выглядела усадьба в то время, можно судить по гравюрам, которые сейчас находятся в Государственном историческом музее в Москве. Для новых владельцев имения, разыскивающих информацию о его прошлом, гравюры стали первыми документами – благодаря им были восстановлены здания.
В 1850 году в наследство вступает Алексей Куракин, а в 1861 году, когда крестьяне получили вольность и уехали из слободки, домики стали ветшать. Их разобрали, сейчас на этом месте парк. Сгорел и готический замок, остался только фундамент.
Дочь Алексея, Елизавета, по мужу Нарышкина, была главной фрейлиной императрицы Александры Федоровны, а ее сын был другом детства Николая II. В 1917 году ей было 80 лет. Она лишилась всего, несколько лет жила заботами благодарных крестьян, которые не забыли ее доброту, до тех пор, пока не перебралась за границу. Елизавета Алексеевна, последняя из княжеского рода Куракиных, умерла в 1928 году во Франции.
Разоренное дворянское гнездо
В имении в 1918 году устроили коммуну, но светлое будущее построить не удалось, и в 1920 году его продают за долги. Здание пустовало, пока в 1938 году здесь не открыли пионерский лагерь. В 1941-м пришли немцы, устроили в усадьбе штаб и госпиталь. Уходя в марте 1942-го, к счастью, дом не тронули, а деревню Дорожаево, что в двух километрах от усадьбы, сожгли до последней избы. Люди, лишившись жилья, приходили в усадьбу, но здесь уже был госпиталь.
Потом открыли дом инвалидов войны. А в 1961 году устроили психоневрологический интернат. В 1995 году в главной галерее обвалилась крыша, и больных перевезли в Трояновский интернат. Но учреждение закрыли еще и из-за полного отсутствия бытовых удобств.
И вот тут, как только ушли люди, началась настоящая разруха. Ни война, ни революция не сделали того, что учинили местные жители: узнав, что нет больше сторожа, начали быстро все выносить. Весь XIX век пошел на дрова – рамы, перекрытия, полы, двери, лавочки. Утащили даже каменных львов.
Сохранилась дубовая лестница на черный ход, ей почти 200 лет, по ней крепостные приносили на второй этаж в кастрюлях еду (кухня была во дворе). Половицы в некоторых местах сохранили следы инструмента мародера, который безуспешно пытался отодрать их.
Гондола на пруду, павлины на лугу
– Это не музей, а частное владение. Вы в гостях – можете все трогать и садиться в кресла, – сказала нам экскурсовод Светлана Аристова.
Появилось, наконец, то место, где можно осуществить давнишнюю мечту – дотронуться до музейного экспоната и посидеть на дворцовых креслах. Можно также прийти в трактир со своей едой и заказать только чай, и никто не сделает замечание. А еще прогуляться по парку, полюбоваться на лошадок и пони, пасущихся на просторных лужайках, на павлинов, обитающих в специальных домиках. Покататься по пруду на гондоле (настоящей, из Венеции привезенной!), полежать на берегу на травке и посмотреть на бобровые хатки на противоположном берегу или дорогу, по которой проносится пара белых лошадей, запряженных в карету. И вдруг подумать, что за все время не встретил ни одного охранника. И в залах нет смотрителей!
Здесь работают 35 человек, это жители соседнего села. Удивительно, как таким небольшим количеством людей удается поддерживать порядок, обслуживать многочисленных туристов в трактире, парке, доме.
У входа в усадьбу установлен информационный стенд, где обозначены все его объекты – главный дом, английский парк, люкшинский пруд, хозяйственный двор, трактир, въездные обелиски, обелиск Александру I, венецианский мост, грот, беседка-ротонда, бельведер на пруду, китайская беседка, плотина, конюшня, птичий павильон, оранжерея, фермы, аптекарский огород.
Всего этого не было бы, если бы в 2006 году Сергей Васильев не стал возрождать то, что находится на участке в три тысячи квадратных метров. Он строил здания, восстанавливал парк, чистил люкшинский пруд, который был так запущен, что на нем выросли деревья, покупал на аукционах антиквариат и картины. В 2015 году Сергей Васильев распахнул двери усадьбы, и сюда пошли люди. Надо понимать, что это не бизнес, а чистой воды благотворительность, искреннее служение людям. Не все же измеряется деньгами.
