Вознесенский храм среди всех подобных ему строений у нас самый известный: находится в центре, на пересечении Тверского проспекта и улицы Советской, здесь каждый день ходит много людей, и туристы, какой бы маршрут ни выбирали, непременно его видят.
Таким же красивым и аккуратным храм был и в советские времена, только, проходя мимо, люди поднимали головы не для того, чтобы, как сейчас, посмотреть на колокола (их не было), а чтобы узнать время: в проеме колокольни много лет висели большие круглые часы.
Он был построен на месте двух деревянных церквей, которые сгорели в 1612 году. Сам храм потом неоднократно горел, отстраивался, восстанавливался, переделывался. После революции, к счастью, не пострадал, правда, был совершенно разорен – власти забрали все церковные ценности. В 1936 году здесь открыли экспозицию краеведческого музея.
А в 1941 году в его жизни наступил период, связанный с таинственной личностью, о которой в православной энциклопедии дается интригующая информация: «Василий (Ратмиров), архиепископ Минский и Белорусский: год рождения, образование, семейное положение, пострижение в монашество, прохождение служебного и духовного поприща – нам ничего неизвестно».
Мы знаем, что он был священником в городе Ейске в 1918–1920 годах, когда эта территория была занята белыми. После прихода большевиков стал тесно сотрудничать с органами ГПУ. В 1922 году стал сторонником обновленчества. Достоверных сведений об этом человеке крайне мало, потому что, будучи делопроизводителем при обновленческом митрополите, свое личное дело уничтожил.
Этот человек был настоятелем Вознесенского храма, открывшегося во время немецкой оккупации в октябре 1941 года. В Твери, как известно, тогда был один действующий храм, но фашисты прибегли к пропагандистскому ходу – стали открывать культовые учреждения.
Советская власть, с самого начала своего существования поставившая задачу полностью уничтожить православную Церковь, в силу насущных интересов внутренней и внешней политики отношение к ней в начале войны поменяла. Осенью 1941 года были закрыты антирелигиозные организации, в том числе секция при институте философии Академии наук СССР, Центральный музей истории и атеизма, Союз воинствующих безбожников, прекращен выход всех специальных антирелигиозных изданий.
Новый курс был вызван прагматическими расчетами, но случай с храмом в Калинине особый. О событиях тех дней свои воспоминания оставила разведчица Зоя Воскресенская. Она узнала, что в военкомат обратился епископ Василий, в миру – Василий Михайлович Ратмиров, с просьбой направить его на фронт, чтобы «послужить Отечеству и защитить от фашистских супостатов православную Церковь».
На тот момент Ратмирову было 54 года, он уже был на пенсии, но просил митрополита Сергия принять его обратно в лоно Церкви, простить его «обновленческий» грех. И Василия Ратмирова направили епископом в Калинин.
Зоя Воскресенская пригласила его к себе домой и убедила взять под опеку двух разведчиков, которых он «прикроет» своим саном. Так начала действовать спецоперация «Послушники», о которой спустя много лет рассказывал ее автор Павел Судоплатов: два кадровых разведчика, Василий Иванов («Васько») и Иван Михеев («Михась»), учились богослужению – соблюдать обряды, молиться и носить облачение. А потом оперативно выполняли задание – выявляли пособников оккупантов, собирали материалы о численности и расположении немецких штабов, складов и баз с военным имуществом, вели учет прибывающих пополнений.
От советской разведки в знак благодарности Василию Михайловичу вручили золотые часы. Осенью 1943 года он получил титул архиепископа Калининского и Смоленского, через год стал управляющим белорусскими епархиями. Но его пребывание на Минской кафедре характеризовалось многочисленными аморальными проступками и финансовыми махинациями. В 1947 году он был запрещен в священнослужении, а после того, как его вызвали в Синод для дачи объяснений о исчезновении из Минской епархии денежных средств, скрылся. О дальнейшей его судьбе достоверных сведений нет.
«Нравственно опустившийся», по отзывам священников, этот человек, тем не менее, своими высокопоставленными связями немало помогал и существованию приходов, и спасению из рук НКВД священников. А по словам Михеева, он не словом, а делом доказал свой патриотизм и верность Родине в годы войны и запомнился ему как человек исключительного благородства и верности своем долгу.
В декабре 1941 года Вознесенский храм снова закрыли. А в 1990-е к его ступеням изо дня в день стала приходить группа верующих, требовавших возвращения здания. Архиепископ Юстиниан вспоминал, как в 1992 году получил указ о назначении наместником Вознесенского собора. Чтобы в него войти, ему пришлось покупать билет, потому что там располагалась промышленная выставка: «То есть у меня на руках был указ о том, что я наместник этого собора, но для выставки жизнь шла своим чередом. На них никакие указы архиерея впечатления не производили. Тогда началась большая эпопея по отстаиванию прав верующих на то, чтобы они стали хозяевами церковного здания».
И в 1993 году в храме возобновили богослужения.
