С создателем и художественным руководителем петербургского Малого театра кукол, чрезвычайно одаренным человеком Чакчи Фросноккерсом (творческий псевдоним, настоящее имя – Дмитрий Петров) тверские зрители знакомы пять лет. Как приглашенный режиссер он поставил в Тверском театре кукол спектакли «Журавлиные перья» (6+), «Про бабушек» (6+) и «Фрида. Memoria» (16+).
И вот, нам выпало счастье познакомиться и с великолепными спектаклями Малого театра кукол. Три вечера подряд на сцене Тверского театра кукол шли «Антигона.Миф» по пьесе Жана Ануя (16+), «Чайка» Антона Чехова (16+) и «Декамерон» по мотивам новелл Джованни Боккаччо (16+).
МТК, только что вернувшийся с больших гастролей из Екатеринбурга, после тверских гастролей поедет на фестиваль в Армению, Мелихово, потом в Липецк, Вологду. В эти же дни Чакчи в Нижнем Новгороде начинает репетиции спектакля «Старуха Изергиль»(12+). Он считает такие поездки жизненно необходимыми: по принципу сообщающихся сосудов надо, чтобы театры тесно общались друг с другом. В петербургском театре скоро будут выступать екатеринбуржцы из Центра современной драматургии. И Тверской театр кукол, надеется Чакчи, тоже поедет со своими спектаклями в Петербург.
Весь май у МТК пройдет в фестивалях и концертах, в июне худрук приедет в Тверь ставить «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях» (6+), а в августе, тоже в нашем театре кукол, – «Дом Бернарды Альбы» (16+).
Декорации и куклы для «Сказке о мертвой царевне…» изготавливаются на базе МТК в Петербурге, а материальная часть «Дома Бернарды Альбы» делается в Твери.
– Этот спектакль про свободу и праздник духа, – говорит Чакчи. – Там будут играть только мужчины. «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» – женский спектакль: как в случае с «Бабушками» и «Фридой», делим труппу гендерно. Я очень люблю «Мертвую царевну», там надо обнажать пласт игровой языческой культуры. Не все это потянут. А Тверь потянет.
Кто мы, если поставили спектакли?
Накануне показа «Чайки» Чакчи Фросноккерс рассказал нам о спектаклях, гастролях и о том, как восемь лет назад был создан независимый театр кукол в Петербурге.
– Это вышло случайно. Театр именно так и создается – не постановлениями. Собрались выпускники Санкт-Петербургской театральной академии, все с одного факультета. Можно было пойти в готовый театр, но то, что видели, нас не устроило, стали ставить сами. И кто мы, как не театр, если уже поставили спектакли?
У Петербурга, рассказывает Чакчи, есть одна особенность, которой нет больше нигде, – это Комитет по культуре, который финансово очень хорошо поддерживает негосударственные театры. Их здесь много: Санкт-Петербург считается столицей негосударственных театров. Здание МТК получил, но не сразу, шесть лет жил безо всякой государственной поддержки. Но очень помогали зрители: в пандемию люди присылали деньги, просто так – чтобы актеры могли покупать себе еду.
Сейчас в репертуаре 25 спектаклей, и их часто списывают. Мы сильны еще тем, говорит Чакчи, что можем отказываться от собственных спектаклей, понимая, что меняются артисты, которые в них играют. В труппе 14 человек, в следующем сезоне десять премьер, понадобятся еще артисты.
В театре было пять режиссеров, осталось двое, поэтому стали приглашать. Благодаря Комитету по культуре Санкт-Петербурга можно себе позволить приглашать режиссеров, причем именитых, таких как Олег Жюгжда и Людмила Федорова, которая в Твери ставила «Сказку о рыбаке и рыбке» (0+). 27 апреля она выпускает спектакль без слов, «Шостакович» (16+), в котором задействованы исключительно марионетки. Позвали режиссера Александра Пономарева для постановки «Фауста» (16+). В июне МТК проводит детскую и подростковую лабораторию, где молодые режиссеры представят пять эскизов, два лучших войдут в репертуар.
Недетский театр
– Чакчи, если хочется удивить человека, говоришь ему, что из Петербурга приехал театр кукол, он для нас играет «Антигону» и «Чайку». Театр кукол воспринимается как театр для детей, и такой репертуар многими воспринимается как невозможный.
– Этот стереотип еще жив, но в Петербурге его сломали: в нашем театре идут в основном спектакли для взрослых. В выборе пьес мы свободны, руководствуемся исключительно своим желанием.
«Антигону» поставил Олег Жюгжда, режиссер с уникальным пониманием мировой драматургии и потрясающим способом работы с артистом. Талантливая пьеса не думает, где ее будут воплощать: большая драматургия с проекцией в вечность может быть реализована где угодно, если своей тональностью совпадает со временем. «Антигону», очень актуальный сегодня материал, рассказывает театр кукол. Это древнее искусство, мы работаем с языком архетипическим. О насущных общественных проблемах не говорим, нас интересует бессмертие. «Борис Годунов» Пушкина (12+), например, пьеса политическая, но написана с проекцией в будущее.
Драматический театр будет видоизменяться, но театр кукол – только формой. Вот как был он всегда условным, небытовым искусством, таким и будет оставаться. Мы не можем существовать в рамках социального реализма, мы должны постоянно выходить в окно, в хрущевке видеть миры.
– На спектаклях вашего театра артист играет «наравне» с куклой – переключая внимание, следим то за ней, то за тем, у кого она в руках.
– Переход от живого к неживому. Кукла без актера неживая, мы тут не будем строить шаманские танцы с бубнами на тему того, что она живая. Часто слышишь: вот я прохожу мимо куклы, она смотрит на меня, значит, обижается. Театр кукол – самое неатеистическое искусство. Здесь не могут работать неверующие люди. Когда ты предполагаешь, что за куклой кто-то стоит, ты понимаешь, что за тобой тоже есть глаз. Здорово, когда неживое оживает, но кукла, конечно, не следит взглядом и не обижается – она, как скрипка, в умелых руках скрипача.
– Однако у нее на ваших спектаклях появляется так много возможностей.
– Но кукле не доступны человеческие объемы. А в «Чайке» вообще вся нагрузка на живых актеров, куклы задействованы минимально, они только символы, предметы, которые передают из рук в руки, бросают – так реализуется второй план отношения к этим куклам. Весь масштаб пьесы кукла не тянет, она не может в нескольких планах существовать.
– Мы с вами беседовали два с половиной года назад. Тогда вы говорили, что думаете о смерти, потом перешли к теме бессмертия. Сейчас какая тема для вас главная?
– Тема смерти осмысляется на этапе бессмертия. Я заигрываю с темой смерти на спектаклях, подмигиваю ей, она мне в ответ. Конечно, когда она в жизни за тобой гонится, в условные миры от нее не убежишь. Сейчас я думаю о счастье, оно, как любовь, проявляется фрагментарно. Я его улавливаю. Это такой миг бессмертия.
– Вы смотрите свои спектакли, которые когда-то поставили в других городах?
– Да, приезжал в Тверь, смотрел «Журавлиные перья». Это чудо. Артисты не просто держат его в форме, а улучшают. Это гениально, как они пашут. Отличительная черта тверских артистов. Они же сумасшедшие – на рядовой спектакль, который идет в театре много лет, приходят за два часа, сами разминают речь и движение, потому что это профессия. Редкий случай.